Starlight

Сердце пропустило удар. Его голос! Это его голос… Но что он подумает теперь?.. Не успев придумать, что скажет ему, Лиззи вскинула голову и в испуге взглянула на Брайда.

— Гарри!..

Слёзы ручьём хлынули из глаз.

Он метнулся к ней, опустился на колени и взял её руки в свои. Ноющее покалывание в области запястья тут же ушло. Сердце колотилось о рёбра грудной клетки так, что больно стало дышать. Инстинктивно склонившись к нему, она коснулась лбом его лба. Но разве могло одно касание вместить всю палитру чувств: от стыда до бесконечной благодарности и нежности с примесью тревоги и страха за него?.. Айсберг стал реальностью, и отрицать очевидное было бесполезно. Она выпрямилась.

— Пустите, пустите, пожалуйста, ей же… Её руки… Пожалуйста, пожалуйста! О Господи! Лиззи… Тшш… Сейчас-сейчас… — надрывался Брайд, по-прежнему стоя на коленях.

В глазах зарябило. Комната приобрела размытые очертания. Да он же ратует за её спасение куда больше, чем сама она! Разве можно ей сидеть сложа руки, когда столько людей в опасности?!

— До чего неразборчивы бывают молодые люди, — ироничным тоном сказал Коннор. — Однако вынужден разочаровать. Это не мисс Бодин. Отойдите от неё.

Лиззи замотала головой. Брайд ни на секунду не усомнился, что её здесь появление — простое недоразумение! Он просто знал, что она ни за что не совершила бы ничего дурного, а даже если бы совершила по ошибке, принял бы её сторону, как сейчас. Неужели отнимут?.. Отнимут его у неё?

— Гарри! — испуганно вскричала она, сжимая руку Брайда, и глядя в карие глаза, в которых отражались жалость и боль, зашептала: — Гарри… Гарри, ты только не волнуйся не волнуйся т-так… Ты ведь… Милый, ты же веришь мне? Веришь? Тут есть девушка… она похожа на меня… И все думают, что я — это не я! Ты ведь не думаешь? Ты ведь не думаешь так? А ещё айсберг… Тебе надо в шлюпку вместе со всеми! Я не должна… Я не могу тебя задерживать! Гарри, ты должен идти!..

Но получили ли радисты указания Смита? Нет. Слишком мало прошло времени, и он её не поймёт!..

— Лиззи… Снимите с неё эти штуки! Умоляю! П-пусть её освободят уже… Освободят её. Хорошая моя, хорошая… — Отчаявшись, Брайд положил голову ей на руки и прижался к ним губами.

— Верно сказали, мисс. Идём-ка, сынок! Тебе действительно пора.

Подошедший полицейский, крепко схватил Брайда за руку, явно намереваясь, проводить до двери.

— Какое… мудрое решение, — любезным тоном сказал Коннор и посторонился, открывая проход к двери.

— Не трогайте! — жалобно воскликнула Лиззи, вскакивая с места. До чего жалко она, должно быть, сейчас смотрится со стороны. Да разве же послушает её кто-нибудь?! Брайда уведут. Внушат, что она не настоящая…

— Идём, идём. У тебя ещё работы много, — подгонял Брайда полицейский.

— Но как же? Как же мисс Бодин? Лиззи! — Брайд вырвался и мгновение спустя был уже подле неё.

— Да сколько раз можно повторять. Это не мисс Бодин! — прогремел вдруг Коннор, дотоле наблюдавший за ними со скептическим выражением на лице.

— Гарри, пожалуйста… Только скажи, ты веришь мне? Хороший мой, скажи, что ты мне веришь!

— Лиззи, конечно! Конечно, верю, — бормотал он, гладя её руки. — Освободите же её, н-наконец. Освободите… Прошу! — с отчаянием воскликнул он, обращаясь к полицейскому.

— Так уж вышло, что у нас на борту как бы две мисс Бодин. Не мудрено, что вы, мистер Брайд, ещё не научились их различать, — сказал Коннор. — Сейчас мы вам расскажем. Эта леди…

Ноги отказались держать её, и Лиззи упала обратно на стул. Но Брайд не слушал Коннора. Опустившись на пол рядом с ней, он обнял её колени. Лиззи провела рукой по его волосам, совершенно не заботясь о свидетелях. Был только один способ убедить Брайда в том, что перед ним настоящая Лиззи Бодин, прежде чем к остальным присоединится следователь и своими доводами убедит её Гарри в обратном.

— Гарри, Гарри, я докажу! Докажу, чтобы ты мне поверил… Лайнер тонет, Гарри. Я хочу тебя спасти, но не знаю как. Но это я. Это действительно я. Смотри! — С этими словами она оттянула уголок воротника.

— Лиззи… Лиззи, твой в-воротничок! — Брайд, багровый от смущения, коснулся пятна, и её по обыкновению, несмотря на обстоятельства их встречи, прошило током.

— Я помню… я верю тебе. Я всегда верил и верю тебе, слышишь?

Она лишилась дара речи и, прижав руки к губам, помотала головой. Уже то, что он пришёл — пусть и по воле случая — и готов был стоять за неё до последнего, наполнило её таким воодушевлением, что ничто, кроме айсберга, уже её не беспокоило. Пусть принимают её за кого угодно — того, что у неё уже было с Брайдом и ещё пока есть, никто и никогда не отнимет. Никто и ничто. Даже время.

Нельзя только всё же сидеть без дела. Элеонора ведь не сидит!

— Мистер Брайд, вас требуют к капитану. Боюсь, не избежать вам выговора за ту историю с душевой, — просто сказал Фостер, не успев войти в комнату.

— Пока ждём, когда уже завершится эта комедия, почитаем-ка, что пишут. Желаете взглянуть на письмо, Джим? — предложил полицейский.

— Из Шербура? — В голосе Фостера слышались удивление и интерес. — Прочту после вас.