Старое столыпинское село Ливановка

За самовольную отлучку давали 15 суток. Когда наступила весна, репресированных послали пахать землю, впрягали в плуг к оров, реже быков, бывало так, что погонщик чеченец, а плугатором украинец, за коровами приглядывала немка. И когда делали перерыв для отдыха, пахари доили корову себе прямо в рот и пили молоко, таким образом, спасались от голода.

Трудности войны сплотили народ села Ливановка, вне зависимости от нации. Аккуратность, дисциплина и техническая грамотность немцев — внесли определенный успешный вклад в производстве колхоза, урожаи повысились, выработка трудодней на колхозника возросла.

Многие из переселенных в Ливановку немцев были призваны в трудовую армию. Как таковой статус трудармейца был очень неопределенным. Они призывались через Джетыгаринский и Орджонекидзевские военкоматы, но не числились как военнослужащие. Они содержались как заключенные — за колючей проволокой и с мизерным пайком, — хотя и не были осуждены, уголовные дела на них не заводились.

Трудармейцы жили отдельно от зеков, в бараках, огороженных забором или колючей проволокой. Труд был адский, многие такой нагрузки не выдерживали умирали. По собственной воле они не могли поменяться даже койками в бараке. В каждой из них был человек, отвечавший за поддержание чистоты и порядка, как правило освобожденный от тяжелых физических работ. Если трудармеец выполнял или перевыполнял план, был дисциплинирован, то ему разрешалось свидание с родственниками. После такой встречи его тщательно обыскивали. Сбежать от непосильного труда и голода было практически невозможно — система вооруженной охраны там работала безупречно. Людей проверяли по спискам утром и вечером, если кого-то не хватало, немедленно объявлялся розыск. На работу трудармейцев выводили строем под присмотром стрелков ВОХРа. Много было больных.

Кроме того, для предотвращения побегов за пределами строящихся объектов было немало скрытых точек наблюдения чекистов. Работала и широко разветвленная агентурная сеть осведомителей, за лишнюю пайку хлеба свои же сдавали своих. Нарушители дисциплины выявлялись регулярно: так, в 1942 году на «Челябметаллургстрое»(а основная часть ливановских трудармейццев работал на создании этого завода) было расстреляно 309 немцев за саботаж и дезертирство, еще 230 приговорены к различным срокам заключения.

Макотченко В.С.(демобилизованный с фронта) был назначен директором школы с совмещением преподавания истории. В 1944 году он поступил, а в 1948 году окончил исторический факультет Магнитогорского педагогического института. Десять лет директорствовал в Ливановской средней школе, которая в 1943 году была преобразована в среднюю с восьмым, а в последующие годы с 9-10 классами. Просьбу родителей, руководства колхоза, сельского совета, парторганизации колхоза поддержали секретарь Орджоникидзевского райкома партии Виктор Матвеевич Образцов, заведующий Кустанайским облоно Илья Фомич Клевцур. Сколько радости в селе: дети смогут учиться дальше. Успевающим давали тетради, цветные карандаши, 0,5 килограмма сахара и т. д., но существовала несправедливость, у тех детей чьи родные с семьи попали в плен, либо пропали без вести, или были репрессированным — такой льготы не предусматривалось. Обучение велось и иностранным языкам, в Ливановской школе преподавали русский, украинский, немецкий и арабский языки. Арабская азбука была основой грамматики для казахов вплоть до 1949 годаИ только учитель Илья Пантелеевич Сербин убедил председателя райисполкома, что кормить необходимо всех — это же дети. В тот период школьный учитель в селе получал 240 рублей, техничка в школе 110 рублей, часть заработка приходилось перечислять в счет обязательных и добровольно-принудительных платежей фронту. С августа 1941 года в СССР наметился устойчивый рост цен, в том числе на продукты и предметы первой необходимости.

Макотченко Василий Семенович

Илья Пантелеевич Сербин

В октябре 1941 года были введены карточки. Своего максимума цены военного времени достигли в мае 1943 года, когда, в тыловой Челябинской области(а наш регион во время войны относительно относился к Челябинской области) за килограмм свинины на рынке требовали 400 рублей, за 1 кг муки — 230 руб, картошка шла по 76 рублей.