Старомодная история

У Юниора же голова идет кругом; он напропалую ухаживает за податливыми крестьянскими девушками, которым посвящает стихи; как во время первой их попытки ужиться в Дебрецене, он отыскивает среди гуляющей по главной улице публики свои былые увлечения — ныне богатых, довольных участью молодых замужних женщин — и тоже воспевает их в стихах; Эмма, найдя его произведения, исправляет в них грамматические ошибки. В день похорон Богохульника она уже не надевает вызывающий наряд, чтобы досадить Юниору; более того, она сама повязывает ему черный галстук и машет ему вслед; но когда Юниор после непродолжительной церемонии похорон возвращается домой, Эммы вместе с Шандоркой и след простыл. Юниор мчится на улицу Кишмештер, рыдает на коленях у матери, все уверены, что она уехала снова в Пешт, и, хотя купецкая дочь ни разу не пожелала увидеть Шандора, теперь, узнав, что и он исчез, искренне возмущается, требуя вернуть единственного наследника имени Яблонцаи. Взмыленная прислуга бегает с утра до вечера, на улицу Кишмештер вызывают Ансельма и Йозефу Бруннер держать семейный совет; Юниор несколько дней даже на ночь не возвращается в Паллаг. Собственно говоря, Муки Дарваши не то чтобы совсем уж убит горем: Эмма в последнее время относилась к нему как угодно, только не с нежностью, в родительском доме ему хорошо, и он уже чувствует, что судьба жестоко посмеялась над ним, и жаждет мира — особенно с матерью.

«Это была одна из последних Эмминых штучек, — рассказывала Мелинда матушке в ту ночь, когда мы сидели, не в силах заснуть, в виноградниках на. горе, а над головами у нас американские бомбардировщики шли и шли на Дебрецен; в голосе у нее звучала такая ненависть, что я невольно подняла на нее глаза. — Она еще и не сбежала по-настоящему, а мы — господи, как мы ее искали, мамочка хотела, чтобы Кальманка немедленно подал на развод. Потом оказалось, она в городе, у Лейденфростов: Армин как раз уехал в Фиуме, Эржебет ждала его домой только через несколько недель. Вот Эмма и спряталась с Шандором у нее в доме, на улице Петерфия, и хоть бы что, а мы-то волновались, куда она подевалась. Маргит увидела ее однажды, проезжая мимо в коляске: сидит Эмма у открытого окна, играет на рояле и поет. Такая наглость! Сестре она сказала, чтобы та не пускала к ней, кого бы мы ни посылали; Аннуш, Агнеш, тетя Клари так и ушли ни с чем, Эмма кричала из окна: пусть, мол, мамочка лично явится просить прощения. Беда в том, что мы из-за жениха Илоны не хотели доводить дело до скандала и старались спасти, что можно. Мамочка сказала: придется потерпеть. Ну а Кальман, как почувствовал, что Эмма и знать о нем не желает, сразу, конечно, по-другому запел: ходил у нее под окнами, бросал букеты да стихи, он снова ее обожал, а Эмма, та только посмеивалась; в конце концов заманил-таки он ее домой. Ну и, конечно, на следующий год, в мае, родилась Пирошка». Как и к другим братьям и сестрам Ленке, к Пирошке на улице Кишмештер никто не проявил никакого интереса.

Вслед за Пирошкой Яблонцаи, будущей женой знаменитого педагога Йожефа Юхаса, директора и преподавателя гимназии, о котором и ныне хранит благодарную память целый район Дебрецена, два года спустя родилась еще одна девочка; ученица Даниеля Широ, Эмма Гачари выбрала для нее имя, означающее прощение и мир: она окрестила ее Ирен. В отчаянном своем одиночестве Эмма пыталась устроить в Паллаге маленький детский рай; много-много позже я встречала почтенных старцев и матрон из числа бывших любителей прогулок на природу, которые рассказывали мне: «Видывал я твою бабушку, еще молодой, в паллагском поместье, как она кружилась, танцевала с какими-то малышами, через забор хорошо было видно. Собаки прыгали вокруг нее, будто тоже танцевали». Это была та самая «болезненная» Эмма Гачари, та замкнутая, необщительная особа с неуравновешенной психикой, та никуда не годная мать, которую так третировало и поносило окружение Марии Риккль. Юниор изменял жене постоянно; вторая тетрадь стихов Муки Дарваши, наподобие температурной кривой у постели тяжелобольного, отражает колебания его чувств и все более крепнущее сознание: с Эммой он никогда не будет счастлив, их встреча не принесла ему ничего, кроме бед и неудач.