Старомодная история

— Будь гордой, Элли. Есть старая пословица: гордость, может, в беду заведет, да в грязь не уронит. Мужчина, который отказывается жениться на любимой девушке только потому, что она бедна, и не хочет подарить ей роскошь и богатство, просто не умеет любить и не заслуживает того, чтобы его любили. Такой себялюбец с холодным сердцем сделал бы тебя только несчастной. Он никогда бы не смог забыть, что из-за тебя вынужден жить скромнее, и вечно вспоминал бы, как дорого заплатил за свое увлечение. Ты забудешь его, и придет кто-нибудь другой.

— Никогда, крестная! Мне никто больше не нужен. Я никогда не выйду замуж!

— И не выходи, дочка! Но что ты тогда будешь делать, какова твоя цель?

— Если б я знала… — вновь зарыдала Элли. — Как мне жить? Дома, у мамы на шее, я не могу оставаться, да она мне и не простит, что я не вышла за Ловаси.

— Эллике! Ты говоришь, что не хочешь выходить замуж без любви и дома не хочешь остаться. Но разве вместо смерти не найдется спасительный выход? Работа!

— Для этого тоже нужны деньги!

— А я на что? Вместо свадебного подарка я куплю тебе маленький шляпный салон. А ты за это не будешь больше плакать и снова станешь моей веселой милой девочкой. Согласна?

В истерзанном сердце Элли стихало, уходило отчаяние.

Спустя несколько месяцев Элли полностью приспособилась к новой жизни. Она проворно обслуживала покупательниц, которые поначалу заходили к ней из любопытства, посмотреть, как держится гордая барышня в новой своей роли; потом приходили снова, так как шляпки из салона Элли отличались изяществом и доступными ценами.

Госпожа Рети тоже смирилась с тем, чего все равно не поправить, особенно когда увидела, что Элли довольна и весела; но в душе она еще долго горевала по Ловаси, который перевелся в другой город и вскоре женился. Если верить молве, хорошего мужа из него не вышло; он мучил жену припадками ревности. Элли не интересовалась его судьбой; неприязнь, испытываемая ею, смягчена была сознанием, что больше ей не нужно о нем думать. Салон стал для нее всем, она украшала его, мыла, чистила. Работа заполняла весь ее день. Свободным же временем она наслаждалась как заслуженной наградой.

Про Гезу она все же думала иногда. Но теперь уже не любовь — лишь боль унижения терзала ее сердце. Она не встречалась с ним, но слышала, что он постоянно вертится вокруг богатых девушек, ухаживает то за одной, то за другой, но как-то все без успеха. То он не подходит, то у девушки оказывается недостаточное приданое.

Однажды — дело шло к вечеру — в салоне было пусто. Элли просматривала расходные книги, когда открылась дверь и на пороге появился былой ее идеал — Геза. С анемоной в петлице, элегантный, неотразимый, он подошел к изумленной девушке.

— Целую ручки, Элли, моя прелесть! Я так мечтал вас повидать, что осмелился проникнуть в ваше святилище.

— Чем могу служить? — спросила Элли без улыбки.

— Чем? — засмеялся он сконфуженно. — Да уж дамских шляп мне не надо, я их не ношу.

— Тогда зачем вы пришли?

— Чтобы немного согреться возле вас, мое сокровище. Хоть обстоятельства и не позволили, чтобы вы стали моей женой, я ведь вас не забыл! Рядом с вами жизнь так прекрасна…

— Пардон! — прервала его Элли. — Минуточку, я сейчас…

Она вышла в заднюю комнату, где работали мастерицы. Сказав им вполголоса несколько слов, она вернулась в помещение салона.

Через минуту вышла маленькая девушка-модистка и повесила на стене табличку. На табличке большими, разборчивыми буквами было написано: «В ШЛЯПНОМ САЛОНЕ МОГУТ НАХОДИТЬСЯ ТОЛЬКО ДАМЫ, ГОСПОД ПРОСИМ ОЖИДАТЬ ВО ДВОРЕ».

Элли молча указала на табличку. С насмешливым презрением смерив взглядом растерявшегося Гезу, она повернулась и вышла.

Когда она вернулась, Гезы уже не было.

Мягким весенним вечером, закрыв салон, Элли шла домой, и ей казалось, что крылья выросли у нее за спиной. И действительно: у нее теперь было два надежных крыла: работа и покой.