Старомодная история

Только что вылез из экипажа, был на хуторе, куда поехал вчера в 6 часов, после службы, но утром, увы, пришлось возвращаться. Причиной для поездки было уныние: во-первых, испортились отношения мои с мамой, что невероятно меня угнетает. Во-вторых, я был обманут той, кому больше всех верил; а третье мое огорчение в том, что вчера я не был приглашен туда, куда зван был мой идеал. Она все еще сопротивляется, ну да ладно: коли не выходит силой, одолеем хитростью. Любовь ее нужна мне.

17 июля 1879 г.

Полчаса тому назад пришел домой от Дюлы Сиксаи, из пивной, где проспал всю ночь. Вчера Дюла потащил с собой туда меня и Кари Штенцингера. До полуночи пили мы доброе виноградное вино, потом легли и спали как сурки до утра, то есть до половины шестого, когда побрели по домам.

Любви моей к Розе не суждено воплотиться в жизнь. Отступить я могу лишь с помощью какой-нибудь невероятной хитрости; в неосторожную минуту сделал я признание и на свое несчастье получил положительный ответ. Вначале это еще льстило моему тщеславию, но потом я устыдился, вспомнив: это уже вторая девушка, которой я столь легкомысленно лгал,

14 августа 1879 г,

Довольно! Сегодняшнее оскорбление будет последним: я говорю ей о своей любви, пишу об этом в стихах, а она в ответ называет меня «большим ребенком». Я должен выкинуть из головы даже мысль о том, что когда-то целовал ее.

11 февраля 1880 г.

Вчера был на костюмированном балу, народу там — не протолкнуться, Нанаши и Чанади сидели рядом, то есть рядом сидели два существа, между которыми я не могу сделать выбор.

19 февраля 1880 г.

Вчера вечером был первый урок в школе танцев. Я веселился как никогда, все-таки не часто имеешь дело с такими болванами. Весь вечер любовался я Розой, выглядела она совершенно очаровательно, я влюбился в нее еще сильнее, чем прежде. Она была вся голубая: с голубой розой в волосах, с голубыми кораллами на шее, с голубыми глазами-незабудками — так бы взял и расцеловал.

22 февраля 1880 г.

Вчера был второй урок танцев, я был весел и отчаянно ухаживал за маленькой Эржи Орос.

13 апреля 1880 г.

Несказанно люблю сразу двух девушек. Одна прекрасна как Венера, вторая — ребус, разгадать который невозможно.

4 сентября 1880 г.

Под хутором Пиранских, у виноградника, в тени акаций, жду Жужику П. Время — около половины трех пополудни.

10 сентября 1880 г.

(огромными буквами, пером «рондо»)

ЖУЖИКА ПИРАНСКИ

Она — или никто! Роза Нанаши, Тереза Галл — были, но были давно.

Есть еще шестеро или около того. Паллаг.

10 сентября 1880 г.

Вновь потерял я сердце, вновь влюблен. Люблю ее всей душою, чисто, искренне. И не покину, пока живу. Да здравствует Ж.! (Другими чернилами: Скольким ты уже говорил это, Кальман?)

Грац, 8 сентября 1881 г.,

половина восьмого, вечер

Беседуем с другом моим Штеллером; ни у меня, ни у него нет ни крайцара. Через три недели едем домой, экзамен, по всей вероятности, завалим. Много долгов и всяких неприятностей.

Отрывок из романа Кальмана Яблонцаи

…На дворе — январь, настоящий трескучий мороз, ветер свистит и с такой силой хлещет о стену какой-то незакрытой створкой окна, что стекла, звеня, сыплются на голову случайному прохожему.

12 часов давно минуло, весь город, кажется, укутан в тот темный покров, под которым в полной тиши творится столько ужасов.

Два человека, держась под руки, торопливо шагают по улице Геррен; один напевает под нос какую-то старую оперную арию, другой, как бы аккомпанируя, насвистывает ту же мелодию.

— Ты знаешь, — обратился первый к товарищу, — такой красивой девушки я в жизни еще не встречал; словом, я влюблен по уши.

— С богом, — последовал ответ. — Уж я-то наверняка знаю: завтра ты будешь так же влюбленно мечтать о других прекрасных глазках.

Дружески беседуя, двое вошли в круг света от не погасшего еще газового фонаря и, остановившись, принялись, несмотря на ветер, раскуривать сигары. Я воспользуюсь слабым светом фонаря, падающим на лица молодых людей, долженствующих стать главными героями моей истории, чтобы тут же представить их читателю. Одного из них, того, что повыше — в этот момент он, спрятавшись за выступ ворот, спиной к ветру, зажигает спичку за спичкой, — зовут Шандором Тёльдвари; он высок, строен, с бачками, с тонкой ниточкой пробивающихся усов и красивыми синими выразительными глазами, в которых светятся воля и самолюбие, имеющие источником своим благородную гордость: он помнит, что родина его — Венгрия, и каждым своим поступком мечтает упрочить ее славу. Товарищ его — пониже и сложен не столь атлетически, как Шандор; это Бела Хаваши, неразлучный друг Шандора, посвященный во все его тайны. Оба они происходят из аристократических венгерских семей.

— Верь мне, дружище, — снова заговорил Шандор, — эта девушка всерьез вскружила мне голову.