Старомодная история

Пора, пора уже было как-то утихомирить буйных ангелов, склонить их — уговорами, посулами сказочных привилегий или, наоборот, самых страшных кар — осесть где-нибудь, ибо гайдуки хотя в решающий момент действительно умели энергично вмешаться и изменить ход событий, однако при всем том доставляли властям предержащим немало неприятностей: из небесной своей родни они поддерживали более или менее тесные отношения разве что с задиристым Михаилом-архангелом. Гайдуки — это, попросту говоря, погонщики скота, представители профессии, которая стала таковой в конце XV века, в период расцвета торговли крупным рогатым скотом; исключительность, опасность их образа жизни, их повседневных занятий наложили на гайдуков некий особый отпечаток, мало-помалу выделив их в отдельную, внушающую трепет и уважение общественную категорию. Ведь перегонять стада за границу, охранять их было непростым делом, требовавшим огромной силы, ловкости, бесстрашия; погонщику нужно было уметь сберечь скот и от королевских отрядов, только и норовящих с поводом или без повода реквизировать скот для казны, и от обычных разбойников, и от голодных волков. Когда скототорговля пошла на спад, а там и совсем прекратилась из-за военных действий, прежние герои нехоженых троп оказались не у дел, а значит, и без заработка; многие из них превратились в таких опасных, не знающих страха бродяг, что Государственному собранию 1514 года пришлось запретить им ношение оружия; попавшись с оружием в руках, гайдук подвергался расправе без суда и следствия. И кто б мог подумать, что как раз в эти годы, такие мрачные для гайдуков, звезда их вновь начнет стремительно восходить. Объяснением тому служила неустойчивая, смутная политическая ситуация, В стране, разорванной на клочья, велик был спрос на наемников: их руками короли и князья обеспечивали покой собственных владений, их руками захватывали чужие земли; гайдуки же в военном деле и в драчливости не уступали самым закаленным и опытным солдатам. К тому ж гайдуки обладали тем неоспоримым преимуществом, что как свои пять пальцев знали каждый брод, каждую тропу, преодолевали, не моргнув глазом, словно по воздуху, совершенно непроходимые для чужаков болота; ну и, конечно, они говорили на одном языке с народом. Словом, после Мохача сила и ловкость гайдуков, их яростная, дерзкая, беспощадная напористость оказались как нельзя кстати; к тому же сами они охотно шли в солдаты, защищая то Запольяи, то Фердинанда с такой же мрачной целеустремленностью, с какой прежде защищали от посягательств вверенные им стада. Когда Бочкаи только еще появился на политической арене, гайдуки буквально держали в страхе тот край, что позже стал комитатом Хайду, а пока являлся просто окрестностями Дебрецена: как раз в это время гайдуки опустошали венгерские города в составе войска печально известного Бельджиойозо;[21] население боялось их не меньше, чем турок, татар или немцев. Бочкаи сделал исключительно мудрый ход, когда за спиной итальянского графа договорился с предводителями гайдуцких отрядов; прежде чем надьварадский гарнизон сообразил что к чему, Бочкаи со своими ангелами, одинаково свободно управляющимися с оружием правой и левой рукой, так расколошматил наемное войско Бельджиойозо, что граф без памяти бежал с устланного трупами поля боя под Алмошдом. Через год князь Бочкаи щедро наградил пеших гайдуков, отдав им часть своих деревень и земельных наделов в Саболче и даровав всем без исключения дворянские права и привилегии; конные гайдуки годом позже получили свое вознаграждение — городок Собосло, тогда еще также входивший в комитат Саболч, со всеми прилегающими к нему поместьями князя.