Старомодная история

После того как умер отец, а вслед за ним и Мария Варади-Сабо, дебреценский осколок клана Сабо, Элек и его сестры, Гизелла, Берта и Ирен, держатся друг за друга. Гизелла выходит за Ласло Шами, у нее рождается сын, Берта и Иренке пока не замужем; в один прекрасный день брат сообщает им, что собирается жениться и хочет познакомить их с будущей золовкой. О том, как прошла встреча, я знаю из двух источников: мне рассказывала об этом матушка, и не однажды; затем, по моей просьбе, поведали о ней моя двоюродная сестра Мария и крестная моя мать, Ирен Сабо. Обе они утверждали, что до встречи сестры почти ничего не знали о матушке, кроме того разве, что это — та самая красавица, жена Белы Майтени, и с радостью думали о том, что через Элека попадут в родство с такой удивительной женщиной. По словам же матушки, первое общение было нелегким, и если бы не отец, пустивший в ход весь свой искрометный юмор, ухаживавший сразу и за сестрами, и за будущей своей женой, и если бы не ее еще на улице Кишмештер приобретенное умение найти нужный тон даже в трудные моменты, то результат мог бы быть совсем плачевным: ведь в эти четверть часа столкнулись лицом к лицу два столь различных мира. Сестры Сабо не походили ни на кого из тех, с кем матушка имела дело в своей жизни: она никогда еще не видела таких тихих, живущих только домом и друг другом женщин. Не то чтобы тетя Берта или будущая моя крестная мать, Ирен, не были достаточно светскими в широком смысле этого слова — Ирен к тому же, с ее трогательно тонкими чертами, была еще и красива, — нет, просто они смотрели друг на друга словно бы через толстое стекло. Матушка принесла с собой тон французских приемов Ольги Майтени и перенятую у Мелинды способность болтать о всех интересных событиях в городе — и, ища в то и дело прерывающемся разговоре новые и новые спасительные темы, прошлась по всему дебреценскому горизонту, — сестры Сабо лишь молчали, так что даже находчивость Ленке Яблонцаи в конце концов была исчерпана. Чтобы спасти положение, Элек Сабо открыл рояль и сыграл песенку из оперетты «Золотой дождь»: «Гвендолин, Гвендолин, проглоти-ка аспирин, не лекарство — красота, всех им лечат доктора. Гвендолин, Гвендолин, проглоти-ка аспирин, продается он в аптеках в порошке или в таблетках, Гвендолин, Гвендолин, проглоти-ка аспирин». Но и тут рассмеялась одна лишь невеста. Когда беседа кое-как возобновилась, выяснилось, что сестры Сабо вообще не знают тех людей, о которых говорила Ленке Яблонцаи, а если и знают, то не интересуются их личной жизнью, охотнее всего они проводят время у себя дома и, хотя любят Дебрецен, очень скучают по Кёрёштарче, по комитату Бекеш, по родственникам. Потом они лишь сидели и смотрели на матушку, словно к ним в окно вдруг залетела райская птица, а они до сих пор держали у себя лишь перепела.