Читаем Старорусская вышивальщица (СИ) полностью

Старорусская вышивальщица (СИ)

— Я так и не поняла, что они сцепились… — Фекла Иововна поправила шаль.

— Ну как же! — принялся было объяснять Макар.

— Брось ты это дело! — оборвал его Инна Никитич, — Я по молодости сам в таких боях участвовал. Даже кубки получал. Но потом разочаровался. Тут фокус в том, что каждая сторона считает себя победителем. Пендибуль им в пяльцы. Смысла особенного нету. Ну если только в навозе поваляться охота. Тьфу. Куда там они нам показали? Тот дом наискосок? Пойдемте.

В окнах того дома горел свет.

— А неплохо Петухов твой на лисичках живет… — протянул Инна.

Постучали, дверь оказалась открытой, они вошли.

Инна Никитич с бородой и в кокошнике выступал первым. За его мощными плечами — Фекла и Макар. Помещение было казенного вида.

— Что? Буйный? — спросил у Феклы мужчина в лекарском халате и кивнул в стороны Инны.

— Я?

— С вами, хлопчик, мы потом поговорим. Вы, барышня, расскажите, муж ваш что ли? Развязался? В зашив ушел? Если нитки не дать, колотит?

— Что вы, он не муж мне, он так, ходил за мной всюду да и все.

— Ага, навязчивые состояния…

— Да что вы тут такое устроили? — возмутился Инна.

— Да вы поспокойнее! Мы отлично вас разместим! И пяльцы дадим! Все как надо!

— Мне в Москву надо! К губернаторше! Доклад делать! Она меня дизайном обещала наградить.

— Ооо, понятно! Дизайнеронаградный психоз…

Лекарь кивнул двум здоровенным молодцам.

— Миленькие, помогите нашему гостю присесть!

— Да не надо мне помогать! Я не хочу сидеть!

— Что ж так? Навышивались, тело затекло?..

— Да я за весь день только в “Гюрза вышивает” и присел!

— Ооо, по притонам ходите, ясненько…

— Я обедал там!

— Ребята! Подайте мне ту самую настойку, да, “Идеальная изнанка”. Нате, голубчик, выпейте! Отличная вещь!

— Фу, не буду, что это?

— Идеальная изнанка — рвотное средство моего изобретения. Прекрасно прочищает организм от всего, что вы в кабаке съесть успели.

— Я только и ел, что Идеальных.

— Вот! Общее место любого шизофреника! Галлюцинация святой троицей.

— Послушайте, — вмешалась Фекла, — Отпустите его! Он не такой. Вы его зря лечите!

— Милая, вы серьезно думаете, что “не такой” будет ходить в сарафане и кокошнике и есть Идеальных? Да еще этот пояс ужасный, фу! Хлопцы! Проводите нашего гостя в палату № 3, да, к Скопидомцеву. Он вроде пошел на поправку, завтра выпишем.

— Да вы что, Семен Семеныч! Скопидомцева вчера застукали, как он какие-то бумажки через ограду отдавал и кричал, что хочет мира во всем мире и бесплатных дизайнов для всех!

— Ой, тогда рано, рано. Ну тогда в 10ю положите, этого самоубийцу, что не успел к юбилею бабушки картину вышить, родственники забрали?

— Который с истерическим припадком начал розы и вены пороть? Или который решил, что он пинкип, и пошел на фонаре вешаться?

— Который с розами, конечно.

— Да, вечером забрали. Родня говорит, что скажут ему, будто бабушка ошиблась, у нее через месяц юбилей, этот дурной авось успеет дошить. Ну, не успеет, милости просим. Там и сказали им.

Инну Никитича подхватили под руки и потащили в темноту коридора.

— Да погодите, он же здоровый!

— Здорового отпустим, зачем нам зря здоровых кормить. Приходите завтра, тогда и поговорим. А сейчас уже поздно, прощевайте!

И старичок принялся мягко, но настойчиво выталкивать Феклу и Макара в дверь.

На улице Макар спросил:

— Что это было?

Они обернулись и тут только заметили вывеску: “Смирительный дом № 1. Улица Людогоща, 12а”.

— А адрес-то не тот…

— А где же тот?

Они приблизились к следующему дому. Фасад его прятался в глубине палисадника с разросшейся сиренью, занесенной снегом. В крайнем окошке теплился свет. На калитке в середине невысокой ограды болталась табличка: “Дизайнер Андрей Петухов. Звоните”.

Фекла позвонила в колокольчик.