Староста страны Советов: Калинин. Страницы жизни

Конечно, шпики, наводнявшие все общественные места, очень скоро обратили на Калинина особое внимание. В жандармском управлении завели на него "дело", числился он в охранке под кличкой Живой. Не случайно, знать, выбрали ему такое прозвище: Калинин выделялся своей энергией, подвижностью, разнообразной деятельностью. Создается новый профсоюз — Калинин выступает с речью, призывает трудящихся бороться за свои права. Начались волнения на заводе — его видят там: о чем-то беседует с рабочими. И в клубе он главный организатор, и на работе часто задерживается после смены, приходят к нему на подстанцию разные люди. Когда успел завести столько знакомых? Для чего?

Догадывались шпики, что не случайно проявляет Живой такую активность, однако фактов конкретных у них не было. В охранке "специалисты" ломали головы над тем, какую зацепку найти. Наконец придрались. "Клуб для небогатых слоев населения" не зарегистрирован по всем правилам. Вроде бы работает он незаконно. Хоть и формальная, а зацепка. Калинина сразу в тюрьму. Подержали несколько дней и выпустили, взяв подписку о немедленном выезде.

В Петербурге появляться нельзя, оставаться в Москве тоже. Что предпринять? Выход один: ехать в Верхнюю Троицу, куда еще весной отправилась семья переждать там трудное время.

И радостной и горькой была в тот раз встреча с матерью — Марией Васильевной. Соскучилась она по сыну. Но ведь понимала: не от хорошей жизни вернулся Михаил. Он сам не знал, на какой срок. Конечно, мужчина в доме был очень нужен. Иван-то Калинович, отец Михаила, умер больше трех лет назад, оставив на Марию Васильевну все хозяйство. По дому, со скотиной, на огороде она управлялась, а на полевые работы сил не хватало. И в молодости-то Мария Васильевна была невысокая, худощавая, а теперь, под грузом лет и тяжкого труда, стала словно ниже ростом. Морщинки избороздили доброе лицо. Пожалеть бы ее надо, однако Мария Васильевна держалась бодро и сама полушутя утешала сына:

— Хватит тебе в духоте да в копоти молотком по железу стучать, отдышись маленько на чистом воздухе. Не забыл еще, как сено косить да дрова колоть?

— Любое уменье полезно, — смеялся в ответ Калинин. — Сегодня серпом поработаем, а завтра опять за молот возьмемся?

Вообще-то за двадцать лет в городе, приезжая в Верхнюю Троицу лишь на короткий срок, поотвык Михаил Иванович от крестьянской жизня и работы. Видел, конечно, как бедствуют земляки, в том числе мать с отцом, хотя постоянно помогал им деньгами. А теперь вся семья оказалась без приработка. Что вырастишь, что возьмешь с поля да с грядок — тем и кормиться будешь. И налоги плати. И на одежду, на керосин, на чай, на сахар, на мыло деньги требуются…

Ели обычно вареную картошку и постный суп, подбеленный молоком. Подспорьем были ягоды, грибы. Рыбу ловили, когда выкраивалось время. А так весь день в поле. Надо навоз вывезти, вспахать делянку, засеять, сорняки прополоть. Но, сколь ни трудись, сколь ни надрывайся на скудной земле, урожая все равно на год не хватит. Михаил Иванович вместе с несколькими крестьянами взялся готовить древесный уголь. Валили лес, выжигали в специальных ямах. Потом везли продавать свой товар в город Кашин. Выручали немного, по пятнадцать-двадцать копеек за куль. Возвращался Михаил Иванович домой усталый, весь черный от угольной пыли, но доволь^-ный. Какие-никакие, а деньги. И обязательно привозил детям подарки: леденцы или пряники.

Когда начался сенокос, вставал в три утра и вместе с крестьянами спешил на луг. Даже рослым, мускулистым мужикам нелегко было час за часом махать косой, а Калинин-то среди них как подросток, да и навык у него не тот. Однако старался идти вровень со всеми, не портить ряд. Подгибались ноги, кружилась голова, но он не отступался. Мужики, ценившие земляка за ученость, за то, что безотказно помогал писать им письма и прошения, зауважали его еще больше. "В чем только душа держится, а поди-ка, не отстаёт!"

В минуты отдыха рассаживались вокруг Михаила Ивановича, расспрашивали о столичном житье-бытье, о недавних бунтах. Навсегда, мол, кончено дело, не вырваться крестьянам из ярма, не завладеть землей или как? Калинин отвечал осторожно, приглядываясь, кто из земляков понадежней. С такими по вечерам затевал особые разговоры. Сядут вдвоем или втроем на завалинку, дымя махоркой. Беседа текла откровенная. Михаил Иванович рассказывал, почему не удалась революция, объяснял, что рабочие и крестьяне должны объединиться в борьбе против капиталистов и помещиков. Только сообща можно победить врага. Это не один он, Калинин, так думает, есть целая партия, которая готова поднять рабочих и крестьян на новую революцию. А возглавляет партию очень умный и смелый человек — Владимир Ильич Ульянов-Ленин, младший брат того Ульянова, который казнен был за покушение на царя еще лет двадцать пять тому назад.

— Вы, братцы, рассказывайте обо всем этом в соседних деревнях, в тех артелях, с которыми отправитесь на отхожий промысел, — советовал Михаил Иванович. — Но не всем подряд, а людям знакомым, верным, которые умеют держать язык за зубами.