Старосветские убийцы

— У вас, Павел Павлович, типично русская черта! Говорите по-французски, любите шампанское, кабы не мундир, сидели во фраке. И при этом хаете Европу! Мне кажется, вы просто завидуете, что за границей люди живут лучше.

Хоть характер Тучина был уже всем известен, такой наглости от арестованного никто не ожидал. Киросиров даже привстал. Но генерал ответил вполне миролюбиво:

— В чем-то, Сашка, ты прав. Самобытность мы потеряли. А все из-за Петра Первого! Не спорю, и к морю надо было выйти, и наукам всяким подучиться. Но нравы и обычаи сохранить. И одежду удобную — кафтаны, шаровары. Вот смотрю на Пантелея, радуюсь! А немцев зачем Петр столько завез? Все беды от них! Дворяне, вон, от службы нос воротят — голых баб малюют.

Все взоры устремились на Тучина, но тот продолжал кушать как ни в чем ни бывало. Сидевший рядом с ним Николай пытался разрезать кусок мяса. Воткнул в него вилку, но ножом почему-то орудовал в другой части тарелки.

— И еще Петру простить не могу — курить, гад, заставил! Тьфу, пакость!

Веригин достал дорогую пеньковую трубку и запустил ею в противоположную стену. Тучин, сидевший напротив, еле увернулся.

— Ты, Гришка, опять меня обижаешь. — Веригин протянул рюмку в сторону бежавшего на всех парах лакея.

Тоннер волновался за генерала. Не молод, вчера крепко выпил, сегодня побегать пришлось — и опять пьет! Так и сердце может отказать.

Киросиров попросил адъютанта передать ему соль. Николай зачем-то встал, хотя мог дотянуться и сидя, отодвинул стул, потом начал шарить по столу как слепой. После нескольких попыток солонку все-таки нащупал и вручил с глупой улыбкой уряднику, но, попытавшись сесть на отодвинутый стул, рухнул на пол.

— Ты что, пьян? — заплетающимся языком спросил Веригин.

— Нет, ваше высокопревосходительство! — ответил Николай, поднявшись.

— Смотри, за убийцу головой отвечаешь.

— Сашенька от меня никуда не убежит! — таким же заплетающимся, как у командира, языком произнес адъютант и погладил Тучина по голове.

— Дай-то Бог, дай-то Бог! — задумчиво сказал Веригин и внезапно повернулся к Роосу. — Кстати, насчет Бога! Что вы там про религиозные убеждения говорили? Ну-ка, поподробнее! Сектант?

— Нет, протестант.

— Ни о чем не говорит! — расстроился Веригин. — Без рюмашки тут не разберешься. Гришка, наливай!

— Да-да. — Гришка подскочил к Веригину.

— Наливай побольше, до краев, чтобы не оскудела рука дающего… Правильно цитирую? — Веригин обернулся к отцу Алексею, прервавшему бдение ради трапезы.

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, — затараторил поп и начал мелко крестить стол.

— Христа чтите? — выпив, генерал продолжил допрос Рооса.

— Да.

— И апостолов?

— Да.

— А святых и великомучеников?

— Нет.

— Не признаете, значит… Так, так, так… Ну, хотя бы пост соблюдаете?

— Тоже нет.

Генерал стукнул кулаком:

— Мы, конечно, народ веротерпимый, но терпение наше иногда лопается.

Американец попытался его утешить:

— Зато не пьем и не курим.

— Мы теперь тоже не курим, — вспомнив о трубке, с сожалением заметил Веригин. — Гришка!

Лакей уже не отходил от Веригина. Все понимали, что генерал вошел в пьяный кураж и успокоить его сможет только сон. Один Угаров слушал с интересом. Европа не произвела на Дениса того впечатления, которого он ожидал. Действительно, картины, соборы, скульптуры поражали, но их сотворили не ныне живущие… Все свершения духа относились к почти сказочным временам античности. Современные художники так же копировали непревзойденные образцы, как и Сашка с Денисом. Так зачем мы подделываемся под европейцев? Носим их одежду, говорим по-французски, позабыв свой язык. Мы потеряли самобытность, «оторвались от корней» — потому и не уважают русских в Европе.

— Я согласен с вами, ваше высокопревосходительство! — горячо воскликнул Угаров. — Европа живет наследием Римской империи, сама же за многие столетия не придумала ничего!

Веригин посмотрел на Дениса осоловевшими глазами. Потом, потрясая вилкой с нанизанным огурчиком, спросил у Рооса:

— Нечего сказать?

Американец не согласился:

— Позвольте, генерал! Одно из изобретений вы просто держите в руках!

— Огурец?

— Нет, вилку.

— Вилку? — переспросил генерал.

— Представьте себе, ее изобрели итальянцы. У них есть такое блюдо — лазанья.

— Я пробовал, — вспомнил Тучин. — Вкусно! Слой пасты, слой сыра, слой овощей, слой мяса. Все вместе запекается в печке.

— Простите за неосведомленность, — вмешался Рухнов. — Что такое паста?

— Итальяшки так называют макароны, — пояснил Тучин.

— Верно. — Роос продолжил: — Такое блюдо невозможно есть руками (слишком горячее) и ложкой (чересчур скользкое). Поначалу ели лазанью с помощью шила.

— Вот идиоты! — прокомментировал Веригин. — Гришка, а почему рюмка пуста?

Тоннер делал Гришке отчаянные знаки: в доме убийца, и пьяный генерал ему не помеха, трезвый же — наоборот. Но Гришка Веригина боялся больше, чем доктора, и покорно налил еще.

— Вскоре, — продолжил свой экскурс Роос, — кто-то придумал есть лазанью с помощью двух шил, а позже соединил их в один столовый прибор.