Старовский раскоп

Партизанские приключения Антона начались, и начались весьма неприятно. Снега намело целые сугробы — оно, конечно, хорошо и замечательно, только… Из окна приземлился в него, как в холодное мягкое болото. На миг растерялся — в белой глубине захлебнулся, запутался, перемешалось всё, забивая нос и рот. Тут же, в сугробе, рефлекторно перекинулся окончательно, но оказалось — дурацкая идея. Потому что такой снег, он не для пантер, и он, зараза, стянул бока холодом, а лапы взяли, вязли…

Наверху, в окне, метались, суетились, матерились, совались из окна, но времени Антон зря не терял. Принюхался, запомнил запахи волков, на будущее, огляделся и нырнул в подворотню. В подворотне подзадержался, чтобы уронить баки с мусором — волна вони, возможно, даст еще пару минут. Впрочем, надежда маленькая.

А дальше бежал, сломя голову, целиком поддавшись первобытному кошачьему страху — были ночь, холод, острые льдинки под лапами, городская вонь обостренным чутьем и голодная свора собак за спиной. Гаражами — перепрыгивая с крыши на крышу, потом какими-то огородами, заборами и деревьями, через кладбище, через резкую, химическую пелену запахов завода. Через улицы, проулки, поля, заваленные бытовым хламом… Остановился только, когда заорал в ночи какой-то сумасшедший петух и подпели ему собаки. Понял, что уже на окраине, что дальше — дикий лес и заночевать будет негде. Стоял, отдуваясь, возбужденно подрагивая и отфыркиваясь, прислушивался. Но ночь подвывала метелью, лаяла разбуженными собаками и заводским гудением, а погони Антон не учуял. Тогда он встряхнулся всем телом, попереступал с лапы на лапу, настраиваясь, и рывком вбился в человеческое тело. Тут же навалилась усталость, ночь с ее тысячами смутных запахов и шорохов померкла и потускнела, зато отвыкшие от таких экстремальных приключений мышцы заныли с десятками оттенков смысла… Нда.

Но ушёл. Это главное.

Антон поправил куртку, поплотнее затянул воротник, проверил по карманам бумажки, деньги и телефон — как все-таки хорошо, что оборачиваешься с одеждой, а не как в этих глупых легендах. Нашел адрес старика, приятеля Ингмара. Вздохнул — город небольшой, но где, черт подери, в нем "улица Краснознаменная, дом два"? С квартирой шесть как-нибудь разберемся, но вот улица…

Метель и не думала затихать, продолжала швырять с лицо охапки снежного дранья, и, видать, волки давно уже потеряли след очумелого кошака, а сейчас греют хвосты по домам. На улицах пустынно, фонари явно не справляются — давно уже едва протапливают яичные желтки света в белесой кутерьме…

Ближе к утру, озябший и злой как черт, трижды протащившись от бронзового Вождя до главной новогодней елки города, Антон решил, что или свихнется, или промерзнет насмерть. Мело и мело, сугробы выросли почти до неба, срослись с низкими бурыми облаками. Чертов Ингмар, чертовы волки, чертов город… В котором, кажется, нет ни намека на Краснознаменную улицу, которая должны бы вроде отходить от Борцов революции в сторону Городского собрания, да вот не отходит. Послать бы вас всех к чертям…

Послать бы! Ох, послать… Снег набился за шиворот, за голенища сапог и в печатки, растаял и промочил насквозь Инкой связанный свитер, носки промочил… Холод собачий! Волчий, блин.

Еще разок. Городское собрание — серое неопрятное убожество, прикрытое снегом — вот оно. За углом — машет рукой бронзовый Ильич…

Антон зло, мерзко выматерился в полный голос, но сам себя расслышал с трудом, никакого эстетического удовольствия не получил и отправился по четвертому кругу. И, хоть кошачьей богини Саат и не существует — даже наверняка не существует! — но повезло. И как раз в ее хвостатом духе. На торце дома оказалась намалевана огромная кошка — ядовито-розовая, с черными полосками, явно детской рукой. Ночью видно не было, а вот в предутреннем свете увидел, поразглядывал в заморочном раздражении. Розовый хвост кошки с черным кончиком лежал поверх таблички с номером дома, полностью её закрывая. Прикуривая, Антон приблизил зажигалку к табличке и выхватил: "знаме…я, 5"…

И тут Антон понял, что все-таки ошибся. И что у Саат скверное чувство юмора.

Все-таки выследили.

В нос ударили крепкий собачий дух. А потом и просто — крепко ударили в нос.

* * *

Предполагают, что слово «пес» произошло от «паис», «нечистый, неблагородный». Так это или нет, теперь уже не проверишь, однако некоторые черты песьих характеров явственно намекают на справедливость такого предположения. Например, понятие «честный поединок» Волкам неведомо. И они понятия не имеют о том, что только честный поединок доказывает истинную мужскую доблесть. Нет, эти серые разбойники никогда и никого не вызывают на драку честно и открыто. Они способны на самые подлые ухищрения. Это они утащат вашего котенка, чтобы только вынудить вас обезуметь и самого прийти к ним в лапы. Это они поймают и обесчестят вашу самку. Это они выскочат из-за угла на темной улице.

Это они нападают стаей.

На вас одного.

И грызут без жалости.

Поэтому и говорят, что слово «пёс» произошло от слова «паис», «подлый».

* * *