Старплекс

– Господи! – воскликнула Рисса. – Вы больны?

– Нет.

– Но вам ведь ещё рано умирать. Мы много раз говорили, что все ибы проживают в точности шестьсот сорок один год, а вам едва перевалило за шестьсот.

Сенсорная сеть Кареты стала оранжево-розовой, однако какую бы эмоцию этот цвет ни отображал, ей, похоже, не было людского аналога, поскольку ФАНТОМ не снабдил перевод следующей фразы пояснительным примечанием.

– Мне шестьсот пять земных лет. Это почти ровно пятнадцать шестнадцатых от полного срока.

Рисса смотрела на неё.

– И что?

– За проступок, совершённый в юности, на меня было наложено взыскание в размере одной шестнадцатой части срока жизни. Срок моего существования истекает через пять дней.

Рисса смотрела на неё, не зная, что сказать. В конце концов она повторила «истекает», словно усомнившись в верности перевода и этого слова.

– Это так, уважаемая Рисса.

Рисса секунду помолчала.

– Что за преступление вы совершили?

– Мне стыдно его обсуждать, – ответила Карета.

Рисса ничего не сказала, ожидая, что Карета продолжит говорить. Но та молчала.

– Я делилась с вами большим количеством личной информации о себе и о моём браке, – осторожно сказала Рисса. – Я ваш друг, Карета.

Снова тишина; должно быть, в душе иба происходила внутренняя борьба. Потом она заговорила:

– Когда я была новичком третьего уровня – эта фаза ближе всего соответствует вашей аспирантуре – я представила неверные результаты эксперимента, который проводила.

Брови Риссы снова взлетели.

– Все делают ошибки, Карета. Не могу поверить, что за такое у вас так сурово наказывают.

Огни на сенсорной сети Кареты беспорядочно мигали. По-видимому, это было признаком расстроенных чувств – ФАНТОМ не давал никакой вербальной интерпретации этому миганию. Потом Карета заговорила снова:

– Это не была случайная ошибка. – Несколько секунд сенсорная сеть оставалась тёмной. – Я намеренно сфальсифицировала экспериментальные данные.

Рисса изо всех сил старалась сохранить обычное выражение лица.

– Ох…

– Я не думала, что эксперимент имеет такое большое значение, и я знала – я думала, что знаю, – каковы должны быть результаты. Сейчас я понимаю, что я лишь хотела, чтобы они такими были. – Снова тьма; пауза. – В любом случае наши исследователи положились на мои результаты. Много времени было потрачено впустую.

– И за это вас собираются казнить?

Все огни на сети Кареты вдруг вспыхнули разом в выражении абсолютного шока.

– Это не казнь, Рисса. На Плосконе лишь два преступления караются смертью – убийство кокона и формирование единства с участием более семи компонент. В остальных случаях просто уменьшают срок жизни.

– Но… но если вам сейчас шестьсот пять, то когда вы совершили это преступление?

– Мне тогда было двадцать четыре.

– ФАНТОМ, какой это был год по нашему календарю?

– Одна тысяча пятьсот тринадцатый н. э., мэм.

– О господи! – воскликнула Рисса. – Карета, они не могут наказывать вас за мелкое преступление, совершённое так невообразимо давно!

– Прошедшее с тех пор время никак не изменило последствия того, что я сделала.

– Но пока вы на борту «Старплекса», вы находитесь под защитой Устава Содружества. Вы можете попросить убежища. Мы наймём вам адвоката.

– Рисса, я очень благодарна за ваше участие. Но я готова выплатить свой долг.

– Но ведь это было так давно. Может, уже всё забылось?..

– Ибы ничего не забывают, вы прекрасно это знаете. Поскольку матрица нашего мозга растёт с постоянной скоростью, мы обладаем эйдетической памятью. Но, если бы мои соотечественники и обладали способностью забывать, это ничего бы не изменило. Это вопрос чести.

– Почему вы не рассказали мне раньше?

– Моё наказание не требует разглашения; мне было позволено жить без позора. Однако условия трудового договора требуют сообщить о предстоящем увольнении за пять дней. Так что сегодня, через пятьсот восемьдесят один год после приговора, я впервые рассказываю кому-то другому о своём преступлении. – Карета помолчала. – Если мне будет позволено, в оставшиеся пять дней я хотела бы привести в порядок результаты, чтобы вы смогли без проблем продолжить исследования без меня.

Рисса ощутила, что голова у неё пошла кругом.

– Это… да, – сказала она наконец. – Разумеется. Никаких возражений.

– Спасибо, – ответила Карета. Она развернулась и покатилась к двери, но потом её сеть снова сверкнула. – Вы были хорошим другом, Рисса.

А потом дверь открылась, и Карета выкатилась наружу, а Рисса, ошеломлённая, бессильно осела в своём кресле.

Глава 12

Рисса пришла на мостик, чтобы обсудить с Кейтом ситуацию с Каретой. Однако едва она там появилась, раздался голос Ромбуса:

– Кейт, Яг, Рисса, – произнёс транслятор сухим холодным тоном, – бесчисленные извинения за беспокойство, но я думаю, вам следует это увидеть.

– Что там? – спросил Кейт.

Рисса присела, пока Ромбус возился с консолью. На голосфере появился участок, обрамлённый синей рамкой.