Старплекс

– Спасибо. – Стоило Кейту усесться в кресло – в нормальное человеческое, а не поликресло – как дверь снова раскрылась и вошла ещё одна женщина, на этот раз нордического вида и немного моложе Кеньятты.

– Вы знакомы с комиссаром Амундсен? – спросила премьер. – Она возглавляет полицейские силы ООН в системе Тау Кита.

Кейт привстал со своего кресла.

– Комиссар.

– Конечно, – сказала Амундсен, – «полицейские силы» – это эвфемизм. Мы их так называем для инопланетных ушей.

Кейт почувствовал, что его желудок завязывается узлом.

– Подкрепление уже вылетело с Земли и Эпсилона Индейца, – продолжала Амундсен. – Мы будем готовы ударить по Реболло, как только оно подойдёт.

– Ударить по Реболло?

– Точно, – сказала комиссар. – Мы погоним проклятых свиней до самой Андромеды.

Кейт покачал головой.

– Но ведь всё уже кончилось. Внезапная атака срабатывает лишь раз. Они больше не вернутся.

– А мы укрепим их в этом намерении, – сказала Кеньятта.

– ООН на это не согласится, – сказал Кейт.

– Нет, конечно, не ООН, – сказала Амундсен. – У дельфинов для такого кишка тонка. Но я уверена, что Правительство Людей акцию поддержит.

Кейт обратился к Кеньятте.

– Позволить конфликту разрастись будет ошибкой, госпожа премьер. Валдахудам известен способ уничтожения стяжек.

Сапфировые глаза Амундсен расширились.

– Что вы сказали?

– Они способны отрезать нас от остальной галактики. Для этого им достаточно привести сюда один корабль.

– Что это за технология?

– Э… ни малейшего представления. Но меня заверили, что она рабочая.

– Ещё одна причина их уничтожить, – сказала Кеньятта.

– Как они к вам подобрались? – спросила Амундсен. – Сюда они прислали большой корабль-матку, который выпустил истребителей сразу, как только появился. Из того, что рассказала доктор Сервантес, пока была здесь, я поняла, что против «Старплекса» они послали малые корабли. Как так получилось, что вы не заметили первый же из них сразу по прибытии?

– Недавно появившаяся из стяжки звезда оказалась между кораблём и стяжкой.

– По чьему приказу корабль занял такую позицию? – просила Амундсен.

Кейт помедлил.

– По моему. На борту «Старплекса» приказы отдаю я. Мы производили астрономические исследования, которые потребовали увести корабль от стяжки. Я несу полную ответственность за это решение.

– Не беспокойтесь, – сказала Амундсен; её улыбка была похожа на скелет. – Мы заставим свиней заплатить.

– Не называйте их так, – сказал Кейт, к собственному удивлению.

– Что?

– Не называйте их этим именем. Они валдахуды, – он постарался произнести это слово на валдахудский манер, с правильными тонами и акцентом.

Амундсен была сбита с толку.

– Вы знаете, как они зовут нас? – спросила она.

Кейт слегка качнул головой.

– Гаргтелькин, – сказала она. – «Те, кто спаривается вне сезона».

Кейт с трудом подавил улыбку, но потом посерьёзнел.

– Вы не можете затевать с ними войну.

– Они её уже начали.

Кейт подумал о своих старшей сестре и младшем брате. Вспомнил тот старый, чёрно-белый ещё фильм с дуэлью гимнов, когда «Марсельеза» заглушает и заставляет умолкнуть «Вахту на Рейне»[19]. А ещё он вспомнил Млечный Путь, накрытый ладонью его вытянутой руки.

– Нет, – сказал он.

– В каком смысле «нет», – не поняла Амундсен. – Они начали войну.

– В том смысле, что это ничего не меняет. Ничегошеньки. Есть существа, состоящие из тёмной материи. Есть стяжки в межгалактическом пространстве. Из будущего вываливаются звёзды. А вы тут беспокоитесь о том, кто начал? Да неважно, кто начал. Дайте войне закончиться. Закончите её здесь и сейчас.

– Мы как раз об этом и говорим, – сказала Кеньятта. – О том, чтобы закончить войну раз и навсегда. Напинав свиней по их волосатым задницам.

Кейт покачал головой. Кризис среднего возраста – у всех, и людей, и валдахудов.

– Дайте мне съездить на Реболло. Дайте поговорить с королевой Тратх. Я вроде как дипломат. Давайте я поеду и договорюсь о мире. Построю мост.

– Погибли люди, – сказала Амундсен. – Здесь, на Тау Кита, погибли люди.

Кейт подумал о Соле Бен-Абрахаме. Не о той ужасающей картине, что обычно всплывала у него в памяти – череп, раскрывшийся, как красный цветок прямо у него на глазах, а о живом Соле – широкая улыбка, делящая надвое тёмную бороду, кружка тёмного пива домашней варки в руке. Сол Бен-Абрахам никогда не хотел войны. Он поднялся на корабль чужаков, ища мира и дружбы.

А другой Сол? Сол Лансинг-Сервантес – неспособный насвистеть простейшую мелодию, отрастивший дурацкую бородку, сладкоежка и шорт-стоп бейсбольной команды гарвардского кампуса – и студент-физик, то есть тот, кого в случае войны первым призовут в качестве гиперпространственного пилота.

– Люди гибли прежде, и мы тогда не искали мести, – сказал Кейт. Ромбус был прав. Оставить всё как есть, сказал он. Оставить всё как есть. Кейт ощутил, как оно покидает его, то неприятное чувство, что он носил в себе восемнадцать лет. Он посмотрел на двух женщин.

– Ради тех, кто погиб, и тех, кто может погибнуть в войне, мы должны потушить этот пожар, пока не стало слишком поздно.

* * *