Старшая подруга

Елена подошла к вахте и остановилась. У нее кружилась голова. Неужели Ульяна – это Женькина дочка, та самая, которую они сдали в приют? Если да, то, получается, она пришла к ним в дом не случайно! Но зачем? Зачем?! Откуда-то узнала, что Елена причастна к ее сиротству, и решила отомстить? В ушах у Елены все звучали слова директрисы: «Ей несладко пришлось. Ее клевали, обижали…» Больной ребенок, один в жестоком, беспощадном мире. Кто знает, что она пережила, прежде чем выросла? И виновата в этом Елена…

Послышался цокот каблуков, и в вестибюль вышла Галина Ивановна. Оглянулась по сторонам по-хозяйски и направилась прямиком к Елене. «Господи, – с тоской подумала та, – пусть мать Золотовой звали как-то иначе. Анна или Ольга. Пусть только не так, не так…»

– Мать Ульяны звали Евгения Геннадьевна Золотова. На момент рождения ребенка ей было всего восемнадцать.

Елена пошатнулась и ухватилась за перила вахты.

– С вами все в порядке? – Галина Ивановна пытливо заглянула ей в лицо. В глазах ее возникло странное выражение. – Вы что… вы знали Улину мать? Так?

– Да, – едва слышно прошептала Елена. – Это я. Я во всем виновата. Я заставила Женю отдать ребенка. Я…

Директриса молчала, ошеломленная услышанным. Охранник, ничего не понимая, с интересом переводил взгляд с одной женщины на другую. В следующую минуту Елена взяла себя в руки.

– Где находится дом вашей воспитательницы? Ну, той, которую навещает Золотова.

– Далеко отсюда. Он в поселке, в пригороде. Надо ехать на автобусе. Вы думаете, что Ульяна сейчас там?

– Должна же она где-то быть! Полиция сбилась с ног, но никаких следов. Может, она затаилась, сидит тут в глуши. И Света… может, она еще цела, вдруг эта тварь не успела ничего с ней сделать!

При слове «тварь» Галина Ивановна вздрогнула, но промолчала.

– Вот адрес. – Она взяла с вахты листок и ручку и черкнула пару строк. – Остановка сразу через дорогу. Автобус номер шесть.

Елена поспешно схватила клочок бумаги и бросилась к дверям.

– Может быть, позвонить в полицию? – донеслось ей вслед.

Елена ничего не ответила и выбежала вон. Ах, как некстати уехал старичок-водитель! Сейчас бы он очень пригодился. Елена лихорадочно огляделась по сторонам, надеясь заметить машину и проголосовать, но на дороге было пусто. Когда придет этот автобус? Вдруг его ждать полчаса? Что, если Ульяна Золотова вовсе не здесь, в Льгове? Что, если она давно убила Свету? Задушила, зарезала, отдала в лапы насильников или сутенеров?

Спина Елены покрылась мурашками. Нет, так нельзя! Нужно собрать волю в кулак и не раскисать. Это единственный шанс спасти дочь, и она воспользуется им. Только бы быстрей пришел автобус…

За поворотом послышался глухой рокот, и на дороге показался пузатый «пазик» с круглыми, похожими на выпученные глаза, фарами. Елена вскрикнула от радости. Автобус медленно дополз до остановки и распахнул двери. Она залезла внутрь.

– За проезд передавайте, – ворчливо произнес шофер.

Елена сунула ему деньги. «Пазик» резво понесся под горку, поскрипывая и периодически громко газуя.

– Сиреневая улица далеко еще? – спросила Елена у сидящей возле окна старушки в белом платочке. В руках у той была большая плетеная корзинка, покрытая тряпицей.

– Далеко, дочка. Минут десять будет.

– Разве это далеко, – удивилась Елена.

Она думала, что до окраины города ехать не меньше получаса, а то и больше. Автобус прытко катил по неровной асфальтовой дороге. Минут через пять он остановился, двери открылись, выпуская бабульку.

– Тебе на следующей, дочка. Сойдешь, так и иди себе вперед. Там поворот будет, увидишь. – Она засеменила к калитке, прижимая корзинку к груди.

– Спасибо, – тихо сказала ей вслед Елена.

«Пазик» снова разогнался и почти сразу затормозил. Елена спрыгнула с подножки и быстро зашагала по тропинке, вьющейся параллельно шоссе. Справа вереницей тянулись дощатые ограды, за которыми виднелись крыши домов. Тропинка свернула вбок, Елену с обеих сторон обступили молодые плакучие березки и мохнатые елочки. Впереди мелькнула просека, и тут же нога Елены поскользнулась и завязла в жиже. Она вытащила ее, кое-как обтерла сапог о траву и побежала дальше.

За просекой начинался поселок. Елена глянула на вывеску на ближайшем заборе: «Улица Сиреневая». Сердце ее радостно подпрыгнуло. Значит, она почти у цели! Скорей! Задыхаясь от быстрой ходьбы, Елена пошла вдоль изгородей, вглядываясь в номера домов. Вот он, нужный ей, семнадцатый. Она толкнула ветхую калитку. Та легко поддалась. Елена зашла в просторный деревенский двор. Откуда-то сбоку доносилось квохтанье кур и слышался женский голос, ласково увещевающий: «Цып-цып-цып, мои хорошие».

Елена тревожно огляделась по сторонам: прямо по дорожке стоял старый бревенчатый дом, слева от него полуразвалившийся сарай. Голос раздавался из-за зарослей бузины. Елена двинулась туда. Взгляду ее представилась идиллическая картина: по желтой осенней траве с важным видом выхаживали белые куры и клевали разбросанное пшено, которое щедро кидала им высокая худая старуха в темном платке и длинном, до пят, темно-коричневом пальто.