Старшая правнучка

В своей громадной, пятикомнатной, квартире, доставшейся от деда с бабушкой, она всю площадь разбила на квадраты и попросила Фелю оказать помощь. Несмотря на приближающееся семидесятилетие, Феля ни в чем не проявляла склероза и старческой немощи и охотно присоединилась к молодой хозяйке. Велено было искать ключи – старые, новые, большие, маленькие, одиночные и в связке.

Феля начала с прихожей и добросовестно принялась просматривать обувной ящик. Чего только в нем не было! Облысевшие обувные щетки, коробочки и тюбики с окаменевшими остатками гуталина, фланельки, губки, стельки, разрозненные шнурки, а кроме того, еще и посторонние предметы: школьный ластик, какая-то стеклянная пробка, сломанный перочинный ножик, петля от маленькой дверцы, подкова и много чего еще. В том числе и кое-какие ключи. Перебирая все это, Феля не умолкая болтала, радуясь возможности поговорить.

– Так ведь, проше паненки, у вас в роду уже был такой случай. Геня мне рассказывала, что до самой кончины у Вежховских служила, так она помнит – вот так же искали старинную шкатулку, еще от старой пани оставшуюся. Давно, еще до войны. Дом вверх ногами перевернули, пока в самый день свадьбы вашей бабушки, царствие ей небесное, в капусте не обнаружили. В погребе на бочке заместо гнета служила. Да паненка видела ее, в спальне стоит, совсем от времени почернелая. И чего это барыни, как им время помирать придет, толком не скажут, да будет им земля пухом, вот теперь и ищи, ровно делать нам нечего.

Просматривая пустые чемоданы и дорожные сумки с их многочисленными кармашками, девушка сочла нужным оправдать прародительниц:

– На сей раз я виновата. Бабуля дала мне ключи, я ими играла и куда-то сунула.

– Ну, с ребенка какой спрос, – примирительно проговорила домработница. – Авось найдем. Я еще чуланчик при кухне просмотрю. А что паненка тут ключами играть любила, я и сама помню. Когда совсем маленькой была, годика три не то четыре. Потом уже не играла. А с ключами баловалась дома, не в палисаднике. Вот только раз…

– Что "только раз"? – встревожилась Агнешка.

С легким стоном поднявшись, Феля вставила в стенной шкафчик уже просмотренный ящик.

– Только раз паненка так хитро посцепляла ключи один за другой, что длинная цепь получилась, и паненка поволокла ее за собой во двор. Но тут дождь пошел, бабушка велела в дом идти, и ни один ключ не потерялся.

– Вот чего я боюсь, – призналась верной служанке хозяйка. – Они, эти ключи затерявшиеся, могут оказаться в квартире моих родителей. Вдруг я с собой от бабули унесла.

– Где там "у родителей", ведь паненка тут до четырех лет жила, пока родители новую квартиру приводили в порядок, я же хорошо помню. О, звонок!

И Феля из очередного ящика извлекла старинный серебряный колокольчик, которым прежде вызывали прислугу.

– От ясновельможной пани Вежховской остался, еще из Глухова. А на что паненке эти ключи?

Хранить в тайне свои большие надежды было столь мучительно, что Агнешка не выдержала.

– Пожалуйста, Феля, никому не говорите, не хочется дурой выглядеть, но не исключено, что Блендово все-таки достанется мне, а там, в одном шкафу, наследство бабушкино спрятано. Я не очень надеюсь, все-таки столько лет пролетело, две войны по Польше прошли, но ведь попытаться можно? Я стараюсь пока помалкивать, одни только идиоты клады ищут…

– А пан Томаш знает об этом? – спросила Феля, подняв голову.

– Нет. Никто не знает.

– Вот и хорошо.

– Почему?

– А потому, что если женится на паненке, то не из-за клада, а сам по себе. Я ведь достаточно на свете прожила, довоенные времена помню, да и вообще уши у меня хорошо слышат, а болтали вокруг всегда много. И сколько же я наслушалась еще с малолетства о таких паразитах, которые сами работать не хотят и на приданом женятся. И о том, как самая старшая пани Вежховская всю жизнь делала что хотела, а потому – были у нее собственные деньги, муж не мог отобрать. Геня мне о ней много чего порассказала, она ведь еще в первую войну родилась и пани Вежховскую хорошо знала. Нет, я ничего не хочу сказать, пан Томаш – хороший хлопец, порядочный, да кто его там знает…

О том, что Матильда пользовалась финансовой свободой, Агнешка знала лучше Фели, но сейчас речь не о том.

– Да, вот именно. Мне кажется, Томаш – не паразит, но вы правы. Если я разбогатею… нет, не так. Скажу я ему, что у меня такие надежды, он женится на мне и даже может не отдавать себе отчета, что это деньги мне красоты прибавили. Или не женится – подумает, что я глупая и жадная. Так плохо и так не лучше:

– А паненка его хочет?