Старшая правнучка

А с Доминикой особая история, не зря говорится, что за грехи отцов дети отвечают. Страшные вещи когда-то в Блендове творились, бабка о том мне все как есть рассказала. Во времена короля Понятовского молодая пани Блендовская мужа до гроба довела, сам на себя несчастный руки наложил, а она уж потом дитя, во грехе зачатое, родила и, задушив, в саду закопала. Но тайна та по прошествии времени раскрылась. И так из поколения в поколение на всех Блендовских от бесовского наваждения проклятие лежит, последнее разорение роду пришло, и Блендов на Зворских перешел. Из Блендовских никто, кроме Доминики, не выжил, и бабка моя Заворская, сжалившись над сиротой, в доме своем пригрела, а как Доминика подросла, ключницей ее сделала. Но наследства ей поклялась не оставлять, только крыша над головой да хлеб насущный до самой ее смерти. И меня поклясться заставила, что, Блендов во владение получив, никакого состояния Доминике не выделю, и я на Библии клялась, хоть и жаль мне Доминику сердечно…

Наконец-то выяснилась причина бедственного положения панны Доминики. Юстина уже давно ломала голову над этой загадкой, ведь, судя по всему, та же Матильда скрягой не была, а вот такую заслуженную домоправительницу, к тому же родственницу, в черном теле держала, на приданое поскупилась, из-за чего панна Доминика так и осталась старой девой. Ведь тогда, если девица не была хорошенькой, никаких шансов на замужество у бесприданницы не оставалось. Интересно, знала ли сама панна Доминика о причинах такого к ней отношения? В записках ее об этом ни слова не встретилось. А вот что о внешности панны Доминики писала разговорчивая Матильда:

…хоть бы пригожая собою была, так нет же! И с детства такая какая-то ото всех зашторенная, сухая, не то чтобы чрезмерно костлявая, а кости из нее так и выпирали, глазки махонькие, зато нос велик, волосы колеру сивого и не сказать чтобы слишком густы. Видно, со времен блендовской распутницы бабы этого рода основательно наружностью сдали.

Когда мы с панной Доминикой о хозяйстве речь вели и много я дивилась ее рассудительности и умению, сказала она напоследок, что знает о завещании благодетельницы своей пани Заворской. Все на меня перейдет, ей же никакого наследства не может быть оставлено, причина того ей известна, более о том судить не станет, и я ни единого слова больше не услышу.