Старшая сестра его величества. Власть

Гирем тихо рассмеялся. Злость на Адрея никуда не делась. Она так и осталась в его взгляде, но на меня он смотрел совсем по-другому.

— Елька, ты забыла кто я? Я не какой-нибудь аристократишка, — он презрительно скривился, — который только и может вымещать свою ярость на женщине. Я бы никогда бы с тобой так, — он обозначил взглядом мое состояние, — не поступил. И ни с кем другим. И, поверь, если со мной что-то случится, твоей вины в этом не будет. Но я никогда и ни за что не стану прятаться за твою спину.

Я кивнула. Да, Гирем именно такой. Я нисколько в этом не сомневалась. Но и я такая, какая есть. И он понял.

— Я был осторожен, — улыбнулся Гирем, — он даже не узнал меня, не переживай. Обещаю, со мной ничего не случится.

— Хорошо, — улыбнулась я. Желание оказаться в его объятиях было нестерпимым. Я слегка, на пару миллиметров, подвинулась к стене, освобождая ему место рядом с собой и не отрывая взгляда. Он все понял. Улыбнулся, коснулся губами моей ладони...

— Ты вся в синяках, Елька. Тебе будет больно от моих прикосновений.

— Нет, — мотнула я головой, — мне будет намного больнее, если ты меня не коснешься, Гирем. Я очень соскучилась.

И он снова все понял так, как надо. Резко вскочил, скинул рубаху и штаны и нырнул под одеяло, бережно заключая меня в объятия.

— Елька, — горячо прошептал он мне в ухо.

— Гирем, — жарко выдохнула я, чувствуя, как в объятиях любимого я мгновенно вспыхиваю от страсти.

Как же эта ночь была не похожа на все остальные. Даже те, которые мы проводили вместе. Самые легкие касания Гирема заставляли меня стонать гораздо громче, чем раньше. Как будто бы вся та боль, которую я вынесла в руках Адрея, сделала меня еще более чувствительной и чувственной.

Мы так и уснули вместе. И только утром после завтрака и обработки всех моих синяков и немного затянувшихся ран, мы смогли поговорить.

Оказалось, что Жерен сна самом деле многое от меня скрывал. Раз я ушла, значит я больше не с ними, не ночная королева и, вообще, совершенно посторонний для ночного мира человека. А «не своим» никогда ничего не рассказывают. Таковы правила, и не второму лицу в преступном мире Яснограда их нарушать. И таково было желание Гирема.

Но сейчас, он не стал ничего скрывать от меня.

— Помнишь у нас началась война с молодыми и дерзкими? — спросил он, когда мы завтракали прямо в номере.

— Помню, — кивнула. Я, конечно же не забыла, с чего все началось год назад. Тогда конфликт прекратился только потому, что трое главарей было арестовано за нападение на господина Элдия, бывшего секретаря Дома Гильдий. — Они вернулись?

— Ага, — ответил Гирем. — Пару месяцев назад. Но оказалось они никуда не уходили. Просто присмирели немного, ушли в тень. — Он вздохнул, — мы их недооценили. Думали, что победили, оказалось, всего лишь выиграли битву... И за этот год их люди завербовали много наших. А когда их главари вернулись, в одну ночь пожары вспыхнули в каждой лавке, в каждой харчевне Нижнего города. Небольшие, такие, чтоб никто пострадал и не было ущерба, но чтобы всем стало понятно, я больше не могу их защитить. А у нас в Нижнем городе все просто, — он вздохнули, — не справляешься — уходи. Меня просто сместили. Жерен окончательно перебрался в средний город, выкупил патент ювелира и сейчас занимается тем, что ему нравится. А я вот, — развел руками он, — болтаюсь туда-сюда, пока мое дело не замяли.

Гирем отвернулся. Ему было больно говорить о своей потере.

— Но как же так вышло? Эту троицу должны были отправить на каторгу на веки-вечные! Я уверена, что хвост за ними тянется длинный.

— Верно, — согласился Гирем. — Их отправили на каторгу на десять лет. Но ты же помнишь, что у них были покровители на самых верхах? Даже барон Грац ничего не смог сделать, когда король освободил их особым указом.

Я присвистнула, от удивления забыв о том, что это вульгарно и, вообще, не подобает герцогине выражать эмоции таким примитивным способом.

— Ничего себе связи! — пробормотала удивленно. — Но, Гирем, это же совсем не тот уровень, чтобы вмешивать его величество! Обычно король своим указом милует аристократов, а не каких-то там отдельных грабителей и воров... прости, — извинилась, когда поняла, что именно произнесла. Но Гирем только кивнул. То ли соглашаясь с моими доводами по поводу вмешательства его величества, то ли принимая извинения за пренебрежительное «каких-то воров».

— Адрей сказал, то тебя лишили титула? И имущества? И теперь тебе грозит виселица, — перевела я разговор немного в другое русло.

Гирем кивнул.

— Да, это правда. Титула меня лишил король, имущества — молодые и дерзкие, устроившие поджог, а виселица, — он усмехнулся, — грозит мне давно. Переживать не о чем, Елька. Все это ерунда.

Я вздохнула. Ерунда. С одной стороны — да, а с другой... я же знала, как Гирему дорога приставка барон имени.

— Видишь, как хорошо, что ты не вышла за меня замуж, — улыбнулся он, — иначе перестала бы быть богатой аристократкой и могла бы стать вдовой.

Он вроде бы пошутил. Но шутка вышла такая же неловкая, как и мои слова про воров. Я пожала плечами: