Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века

О школе у Айлин сохранились не самые теплые воспоминания. Девочка была младше всех, парты оказались слишком высокими, ножки Айлин не доставали до пола и за время уроков затекали. Позднее она признавалась, что «ужасно страдала по этой причине, но никто о ней не подумал и не устранил неудобство». Ей пришлось самостоятельно искать способ поддерживать кровообращение. Пожалуй, худшим ее воспоминанием были ночные страхи. Пока старшие ученицы делали уроки, она «лежала совсем одна в огромном дортуаре наверху и дрожала от ужаса». Утешением для Айлин служили звуки гимна «Пребудь со мной», который девочки пели, возвращаясь в спальню. Гимн возвещал маленькой Айлин, что ее одиночество закончилось. Под это пение девочка засыпала. С тех пор каждый раз, когда Айлин слышала эту мелодию, ее словно накрывала волна облегчения.

Школа закалила характер Айлин и приучила ее полагаться на религию. Она никогда не рассказывала родителям о своих невзгодах. Отец с матерью не поощряли нытье и жалобы. Поскольку Айлин училась в закрытой школе, ее детство прошло без родных и сверстников, которые могли бы стать ее товарищами по играм. Она выросла замкнутой и неласковой. За всю жизнь у нее появилось лишь несколько близких друзей – вот почему никто не защищал ее, когда она подвергалась критике со всех сторон.

Вторым ребенком четы Сун стала Цинлин. Она родилась 27 января 1893 года и была на три года младше Айлин. Эта нежная, «мечтательная и миловидная», «тихая и кроткая»[94] девочка была любимицей матери. Цинлин училась дома, а в школу Мактайра ее отправили, только когда ей исполнилось одиннадцать лет. Возможно, мать почувствовала, как тяжело было Айлин, и пожалела вторую дочь. Всегда погруженная в свои мысли, девочка всюду следовала за матерью. К различного рода привилегиям Цинлин относилась совсем иначе, нежели ее старшая сестра. Цинлин вспоминала: «В детстве моя мать, набожная христианка, брала меня по воскресеньям в церковь. Когда мы приходили, пастор и его помощники часто прогоняли со скамьи в первом ряду бедно одетых женщин, чтобы освободить место для нас!»[95] Такое поведение служителей церкви оттолкнуло Цинлин от миссионерства и стало одной из причин ее сближения с коммунистами. У застенчивой, но дружелюбной Цинлин было несколько настоящих подруг, связь с которыми она сохранила на долгие годы.

Младшая из сестер, Мэйлин, была типичным экстравертом. Она родилась 12 февраля 1898 года и была здоровой, пухленькой и бойкой девочкой. Зимой мать одевала ее в толстую стеганую курточку и брючки, и малышка топала, слегка переваливаясь, похожая на тыквочку, словно напрашивалась на забавные прозвища. Ее хлопковые башмачки с мыском в виде головы тигра были украшены яркими длинными усами и гривами, торчавшими ушами и жутко выпученными глазами. Волосы Мэйлин мать собирала в два хвостика, которые перевязывала красными шнурками и сворачивала петельками. Эта популярная детская прическа носила неблагозвучное название «норки краба», но Мэйлин даже не думала обижаться.

В школу Мактайра младшая из сестер Сун поступила в возрасте пяти лет, потому что хотела во всем подражать своей старшей сестре. Мэйлин пришлось штудировать трудные предметы, чтобы догнать других учениц. Своих преподавателей она уверяла, что не испытывает никаких сложностей или страхов. Однако кто-то из учителей увидел, как однажды Мэйлин проснулась посреди ночи, вся дрожа, вылезла из постели и встала рядом с кроватью, повторяя по памяти домашнее задание. Вскоре Мэйлин отправили из школы обратно домой, и она снова стала открытым и жизнерадостным ребенком[96].

Жизнь семьи Сун подчинялась строгой дисциплине и религиозному укладу. Никому не разрешалось «тешить дьявола» – играть в карты или танцевать, – ибо «Богу это не понравится». В доме ежедневно молились, семья часто бывала в церкви[97]. Маленькой Мэйлин семейные молитвенные собрания казались скучными, и она под разными предлогами норовила улизнуть из комнаты. Длинные проповеди в церкви внушали ей ужас. Цинлин подчинялась требованиям матери, хотя и сохраняла внутреннюю отчужденность, а старшая из сестер, Айлин, медленно, но верно превращалась в набожную христианку.

Судя по всему, строгость родителей нисколько не обижала детей. Скорее наоборот, такое отношение сформировало у всех шестерых детей глубокую привязанность друг к другу – глядя на родителей, дети обретали уверенность и спокойствие. Детей не баловали, как в большинстве богатых семей, но и не лишали развлечений. Госпожа Ни была неплохой пианисткой, и часто по вечерам вся семья слушала музыку, а Чарли пел песни, которые выучил в Америке. Когда дома бывала Айлин, отец с дочерью пели дуэтом. Детям позволяли бегать по полям и лазать по деревьям. Братья и сестры играли вместе. Всякое соперничество, возникавшее между детьми, сразу пресекалось. Дружеские, близкие отношения сохранились в семье Сун и после того, как дети выросли; эти родственные связи стали фундаментом знаменитой «династии Сун».