Старше (ЛП)

— Занятия по самообороне, верно?

— Да. — Он посмотрел на меня так, будто удивился, что я помню. — На днях один из моих клиентов с восточного побережья прислал мне письмо, в котором сообщил, что я спас ему жизнь благодаря тренировкам. Это было потрясающее чувство.

— Вау. — В моей груди разлилось тепло. Спасение жизней было серьезным достижением, я не знала, как спасти даже свою собственную. — Я уверена, ты меняешь мир к лучшему.

Улыбка дрогнула на его губах.

— А как насчет тебя? В последнее время ты ловила какие-нибудь вспышки?

Каждая измученная частичка меня затрепетала от этого вопроса, потому что я поняла, что он внимательно слушал меня той ночью. Мою мешанину надежд и мечтаний.

— Только здесь. — Я постучала себя по виску. — Но я работаю волонтером в местном приюте для животных на праздники. Мы организовали фотосессию с собаками и кошками, которых нужно пристроить в семьи, с помощью одного из этих одноразовых фотоаппаратов. Я нарядилась Рудольфом — по сути, это была просто повязка на голову из рогов и красный нос, — но получилось замечательно.

Мы вышли из отдела сухих завтраков, но в последнюю минуту я приняла решение и прихватила коробку рисовых хлопьев, бросив ее в тележку, прежде чем мы перешли к следующему ряду.

— Рудольф, да? — Он взглянул на меня, его глаза скользнули по моему лицу, словно он представлял меня с оленьими ушами и красным носом. — Мило.

Я наслаждалась этим чувством, мои порозовевшие уши были скрыты волосами.

— Так и было.

Когда мы закончили покупки и подошли к кассам, мою грудь уже распирало от сдерживаемых эмоций. Я хотела принести ему извинения, которых он заслуживал, хотя он, похоже, не держал на меня зла. Что было странно. Наверное, я бы вела себя иначе.

Я взяла себя в руки и сделала глубокий вдох.

— Знаешь… я действительно сожалею о той ночи на вечеринке, — пролепетала я, отказываясь смотреть на него. Пока я жевала внутреннюю сторону щеки, он наклонил голову в мою сторону. — Я не хотела вводить тебя в заблуждение. Это был глупый и дурной поступок. Я просто чувствовала себя одинокой и потерянной и решила, что ты перестанешь со мной разговаривать, если я скажу тебе свой настоящий возраст. И… в общем, мне понравилось с тобой разговаривать.

Молчание затягивалось.

Это длилось так долго, что я подумала, не бросить ли мне свою тележку у витрины с подарочной упаковкой и уйти, пока у меня еще сохранилась хоть капля достоинства.

Наконец он ответил.

— Мне тоже понравилось с тобой разговаривать, Галлея.

Мое лицо пылало, щеки стали такими же румяными, как у старого доброго Святого Ника.

Понравилось ли ему целовать меня?

Прикасаться ко мне?

Я судорожно вздохнула, от звука моего имени, сорвавшегося с его языка, по моей коже побежали мурашки.

— Это было неправильно. Я солгала тебе. И мне очень жаль…

— Слышишь?

Я моргнула, его вопрос оборвал мои слова, и я нахмурилась, чувствуя, как нарастает замешательство.

— Слышу что?

Он слегка улыбнулся, наклонился вперед, опираясь на тележку обеими руками, обтянутыми кожей куртки, и посмотрел в потолок.

— Слушай.

Скрип тележек, шум покупателей и писк касс растворились, когда я сосредоточилась, пытаясь услышать то, о чем он говорил.

И тут у меня свело живот, и я резко выдохнула.

В ушах зазвучала песня.

«Oasis».

Мы смотрели друг на друга, он ждал моей реакции. Я не смогла сдержать искреннюю улыбку, и он просиял.

— «Wonderwall», — прошептала я.

Это был их самый свежий сингл.

Я бы соврала, если бы сказала, что не прибавляла громкость каждый раз, когда первые аккорды звучали в моем магнитофоне.

Я бы также солгала, если бы сказала, что не думала о нем каждый раз, когда звучала музыка.

— Тебе нравится эта песня? — поинтересовался он.

— Да. Она моя любимая.

Он кивнул, затем толкнул свою тележку вперед.

Мы проходили мимо сверкающих красно-зеленых киосков, разглядывая длинные очереди к кассам, а из динамиков магазина продолжала звучать песня. В тот момент я чувствовала себя на вершине блаженства. Мы делали покупки вместе с Ридом в ветреный канун Рождества, над головой звучала моя любимая песня, а моя тележка была полна вареников и вкусных продуктов, которые я собиралась приготовить для себя и мамы.

Но мыльный пузырь лопнул, когда мой взгляд упал на витрину с разноцветными «Beanie Babies»³.

Потому что тележка Рида все еще была пуста.

Я остановилась перед стендом и указала на плюшевые игрушки.

— Ты должен купить ей одну.

Рид посмотрел направо.

— Думаешь?

— Да. Ей понравится. — Я указала жестом на маленького коричневого щенка с висячими шоколадными ушками. — Купи ей этого. Он очарователен.

Он посмотрел на меня, его губы подрагивали, а потом он потянулся и взял с полки «Beanie Baby». Открыв вкладыш в форме сердца, он прочитал вслух:

— Косточка.

— Косточка — защитник.

— Косточка подойдет. — Он одарил меня улыбкой, от которой у него появились ямочки на щеках, и усадил игрушку на детское сиденье тележки. — Спасибо.

— Конечно.

Я расстроилась еще больше, когда мы встали в очередь, и мой взгляд снова упал на мягкую игрушку.

Песня закончилась.