Старше

— Так и было. — Я снова сглотнула. — Так и есть.

— Я не хотел тебя обидеть.

Нахмурившись, я посмотрела на него, чувствуя, как во мне вспыхивает раздражение.

— Ты не обидел меня. Я не маленькая тряпичная куколка, с которой нужно быть нежным. Я взрослый человек, и мне приходилось переживать гораздо худшее, чем это. Со мной все будет в порядке.

— Это совсем другое. Я никогда не хотел…

— Тебе не нужно объяснять.

— Галлея. — Мое имя слетело с его губ, как погребальный гимн. Три душераздирающих слога, которые, казалось, похоронили нас обоих. — Это убивает меня.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но обнаружила, что задыхаюсь от пепла его слов. Сажа в горле, гарь в легких. В его словах было что-то честное, откровенное признание.

Боль.

Мы оба чувствовали ее, мы оба хотели вырезать ее из себя.

Наши пальцы соприкоснулись, когда мы делали очередной поворот, и все вокруг расплылось. Мы были кадром из фильма, застывшим мгновением. Малейшее соприкосновение наших рук казалось цветным в монохромном мире. Дождь на сухом песке пустыни, солнечный свет, растапливающий острую ледяную иглу в моем сердце.

Когда я подняла голову и увидела, что он смотрит на меня, я молилась, чтобы никто не заметил флюиды между нами, несмотря на то, что это ощущалось как нечто осязаемое.

Я отдернула руку и погладила костяшки пальцев, прижав ладонь к груди.

Я не произнесла ни слова, никак не отреагировала — разве что бросилась бежать.

Опережая его, я катилась так быстро, как только могла, сосредоточившись на движениях ног и стараясь не упасть. Он не окликнул меня, не бросился следом. Он не мог. Этого нельзя было делать, особенно здесь, на виду у Тары, Уитни и Скотти.

Моя грудь вздымалась, мне не хватало воздуха, когда я привалилась к невысокой стене у выхода. Я прокатилась по ковровому покрытию и рухнула на скамейку, разрывая шнурки и стаскивая ролики с ног, чтобы сменить их на туфли. Как только мои ноги коснулись земли, я сорвалась с места, проталкиваясь сквозь толпу на улицу, стремясь вдохнуть чистый воздух.

Я бежала, бежала и бежала.

И налетела прямо на своего отца.

ГЛАВА 20

Кислород с тихим шипением покинул меня, когда я врезалась в твердое тело.

Наши взгляды встретились.

Два темных глаза вспыхнули, став чернее полуночи, когда в его потрясенном взгляде промелькнуло узнавание.

Вселенная сжалась до размеров булавочной головки, а я застыла на месте.

У меня перехватило дыхание, и я потеряла дар речи.

На его мускулистой руке висела молодая брюнетка — женщина, которая не была моей матерью. Они выходили из бара, расположенного в торговом центре у роллердрома, — отец дымил сигаретой, женщина надувала пузырь из розовой жевательной резинки.

Я взглянула на нее, уловив ее миг замешательства, и отступила назад. Может, он вообще не узнал меня. Может быть, он не мог узнать меня, потому что никогда по-настоящему меня не видел.

Моя душа покатилась по битому стеклу, когда воспоминания обрушились волной. Запах виски, рычащий голос, треск его кожаного ремня о мою кожу.

Ты ничтожество.

Ты отвратительный позор, как и твоя мать.

Ты шлюха. Пустое место.

Ты никогда ничего не добьешься, ягненок. Ты никто.

Десятки шрамов на спине запульсировали от нахлынувших воспоминаний, ужас пронзил мои конечности.

Я потрясла головой, быстро и коротко.

А затем развернулась и бросилась прочь.

Я слышала за спиной их голоса, когда возвращалась к роллердрому.

— Кто это был, Фрэнк? — спросила женщина.

— Не знаю. Никогда ее раньше не видел.

Это невозможно.

Он был в тюрьме.

Мой отец должен был сесть в тюрьму на пять лет.

Мои глаза были устремлены в землю, а мои мысли были за миллион миль отсюда.

Я ничего не понимала. Это не имело смысла. Я…

Чья-то рука схватила меня за локоть.

Я вскрикнула от ужаса.

— Господи, Галлея.

Голос Рида прорвался сквозь мое оцепенение, и я уставилась на него, моя грудь вздымалась и опадала, ноги дрожали.

— П-прости… я… — Я не знала, что сказать. Моя нижняя губа жалобно дрожала, а глаза застилала пелена слез.

Он уставился на меня, озабоченно нахмурив брови, пока пытался понять, что произошло. Пытался разобраться в моем нынешнем состоянии, пока я стояла перед ним на асфальте и дрожала, как маленькая слабая девочка.

Мне хотелось броситься в его объятия и позволить ему унести меня отсюда.

Я хотела, чтобы он спас меня.

Боже… все мои тренировки пошли насмарку.

Какая пустая трата времени.

Потому что в конце концов, столкнувшись с настоящим страхом, я собиралась сдаться. Я была готова утонуть в нем.

Рид сжал мою руку, его глаза скользнули по моему белому как мел лицу.

— Расскажи мне, что случилось.

Он знал, что дело не в нем, а в чем-то другом.

Но я была слишком труслива, чтобы сказать ему правду, поэтому лишь покачала головой.