Старше

С трудом сглотнув, я натянула обрезанные джинсовые шорты поверх купальника и сунула ноги в пляжные сандалии. По пути к парковке я жутко нервничала, прокручивая в голове возможные варианты разговора. Рид уже сидел за рулем, мотор урчал, а его голова была откинута на подголовник.

Я избежала зрительного контакта через лобовое стекло и скользнула на пассажирское сиденье рядом с ним. Несколько секунд мы сидели молча, прежде чем он включил задний ход и выехал со стоянки.

Через пять минут мы были у продуктового магазина.

Нахмурившись, я посмотрела на здание, потом на Рида.

— Я думала, ты подбросишь меня до дома?

Его челюсть была сжата, взгляд непроницаем.

— Решил, что нам нужно поговорить.

Я потерла ключицу, на которой розовыми пятнами проступал загар.

— Звучит болезненно.

Он пробормотал «да», затем толкнул дверь и вышел, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним внутрь и надеяться, что никто не увидит алую букву, горящую на моей груди¹⁸.

Рид схватил тележку и зашагал вперед, оглядываясь на меня через плечо, пока я шла за ним.

— Ты в порядке?

— Замечательно.

Он вздохнул.

— Галлея.

Мое лицо вспыхнуло в свете флуоресцентных ламп.

— Рид. — Я придвинулась ближе и скрестила руки, понимая, что мое декольте в бикини выставлено на всеобщее обозрение. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Я хочу, чтобы ты сказала все, что думаешь, — сказал он. — Ты сбежала от меня прежде, чем мы успели что-то обсудить. Я волновался, как ты добралась домой одна.

— Я не могла остаться. — Я почесала за ухом, одна рука по-прежнему лежала на моей груди. — И обсуждать нечего. Я просто была ошеломлена.

Он замолчал на мгновение.

— Есть что обсуждать.

— Это был просто секс. — Мои слова прозвучали легкомысленно, но пульс участился. — Не то чтобы у меня раньше не было секса.

— Просто секс, — повторил он, сжав руками ручку тележки для покупок. — Мне показалось, что это было нечто большее.

Так и было.

Намного больше.

Надежда затеплилась в моей груди и окутала мое сердце волшебной пыльцой.

— Наши эмоции были на пределе. Ситуации, связанные с жизнью и смертью, могут затуманить рассудок. — Я огляделась по сторонам, надеясь, что поблизости нет никого, кто мог бы меня услышать. — Ничего не меняется, помнишь?

Покачав головой, он оперся на тележку.

— Я этого не говорил.

— Дал понять.

— Ты не дала мне шанса что-то сказать, Галлея. Я все еще трахал тебя, когда ты сделала свои выводы, а потом просто сбежала из квартиры.

Жар окатил меня с ног до головы, и я посмотрела на него, широко раскрыв глаза.

Он сглотнул и остановил тележку с тяжелым вздохом.

— Ты… — Прочистив горло, он уставился на пакет с картофельными чипсами. — Защищена?

Мне захотелось, чтобы скрипучий линолеумный пол превратился в зыбучий песок и поглотил меня целиком.

— Да. Тебе не нужно беспокоиться о том, что у тебя будет двое детей с разницей в восемнадцать лет.

Рид моргнул, глядя на меня, и провел языком по верхней губе, после чего напряженно кивнул и продолжил.

— Тебе тоже не нужно ни о чем беспокоиться. Я уже давно ни с кем не был.

У меня перехватило дыхание. Я снова продиралась сквозь метель, и его слова леденили мое сердце.

Есть подруги в последнее время?

Несколько.

Я вытаращилась на него.

— Но ты же говорил мне…

— Я солгал.

Наступило молчание, и я крепче обхватила себя руками, пока мы кружили по проходам. Я убедила себя в том, что Рид спит с кем попало, встречается с привлекательными женщинами в барах и клубах и вычищает меня из своего сознания, как будто я грязь недельной давности. В конце концов, он был великолепным тридцатилетним холостяком, у которого была стабильная работа, собственное жилье и самые красивые зеленые глаза, способные очаровать любую женщину. Даже случайные покупатели, проходящие мимо, не могли отвести от него глаз.

Было странно, что у него никого не было.

Мое любопытство взяло верх, и я робко спросила:

— Как долго?

Взяв с нижней полки упаковку кока-колы на двенадцать банок, он поставил ее на дно тележки и выпрямился, глядя прямо на меня.

— Как долго я был зациклен на тебе и не мог даже взглянуть на другую женщину? — В его тоне не было никаких эмоций, но слова были кинжалами, пронизанными страстью. — Полтора года.

Я побледнела и снова потеряла дар речи.

Рид сглотнул и опустил взгляд, затем вернулся к тележке и покатил ее вперед. Следующие десять минут прошли в тягостном молчании, пока я переваривала его откровение и анализировала с разных сторон.

Когда мы нашли свободную кассу и начали выкладывать покупки на ленту, я все еще была ошеломлена.

— Галлея, — тихо сказал он.

Я покачала головой, пока мы медленно продвигались к кассе, с трудом сдерживая эмоции.

Полтора года.

— Комета… посмотри на меня. — Он повернулся ко мне, пока сканер пищал от скользящих по его поверхности предметов. Когда я, наконец, подняла глаза и встретилась с ним взглядом, он наклонился вперед и сказал со всей убежденностью: — Я хотел этого. Я хотел этого больше, чем воздуха.

В ожидании я смотрела на него, а в груди расцветала надежда.

Пинг, пинг, пинг.