Старшие сыновья

Многое, многое для него прояснилось, но вот что ему теперь делать, он не знал. Пока не знал. Надо было время, чтобы собрать всю эту информацию в нечто целостное, проанализировать её и сделать вывод. Там, на севере, к его услугам был аналитический центр с парочкой умных и знающих людей, они бы сразу сказали, на какую компанию работает Людмила Васильевна, какие компании поставляют оборудование в Полазну, определили бы круг людей, которые могут поставлять трупы для «санаториев». Но это там, на севере, тут-то у него ничего подобного не было, как, впрочем, и времени на раздумья. Инженер реально не знает, что ему делать. Весь его прекрасный план, план, который он продумывал целый год, больше не нужен. Папа Дулин больше не является его целью. И кто в таком случае его цель? Он не знает. Вернее, знает или, лучше сказать, почти знает. И это чувство неопределённости выводит его из равновесия. Ну да, Морозов поедет сегодня за реку встречаться с Виктором и Тесеем. И что? Поехать с ним? Зачем? Ликвидировать этих типов, у которых не растёт щетина? Возможно. Да, допустим, это сорвёт чьи-то грандиозные планы, вернее, приостановит их на некоторое время. Но как? Как это сделать? Он ведь ничего о них не знает. Ни кто они сами, ни сколько там будет людоедов-даргов. А вдруг с этими двумя приедут ещё и охранные боты? Скорее всего.

Скорее всего. Хотя бы знать, сколько их будет и какие они будут. Хватит ли на них патронов с зелёными головками. Придётся работать без плана, импровизировать, импровизировать. Он страшно не любил импровизации. Импровизация - это всегда риск, риск и риск. Инженер тяжело вздохнул и поморщился.

- О чём ты говорил с ним, что он тебе сказал? – спрашивает Самара.

- Да так, ерунду всякую, - она мешает Горохову думать.

- Что ты задумал? – казачка не отстаёт от него, она вцепилась в его рукав, почти повисла на нём, тянет к себе, стараясь заглянуть ему в глаза. – Опять дело собрался делать?

У, какая глазастая баба, даже через очки с маской смогла разглядеть его состояние.

- Пока ничего, - говорит он ей и сам не верит в свои слова, поэтому добавляет: - приедем, попьём чая и… продолжим торговать водой.

Самара молчит, но она явно не удовлетворена его ответами. Они очень быстро добрались до КПП и забрав своё оружие, без проблем покинули его.

Уселись на её квадроцикл, она села за руль, он сзади. Горохов продолжал размышлять о сложившейся ситуации. Он думал о том, что теоретически… только теоретически, исключительно в виде варианта для анализа, можно было подумать о том, какие шаги ему необходимо будет предпринять, если он поплывёт на тот берег с доктором Морозовым. И первый же пункт любого плана зарубал это предприятие на корню. Ведь первый пункт любого плана - это путь отхода, эвакуация. А как он в случае неудачи или осложнения ситуации сможет эвакуироваться? На той лодочке, на которой туда приплывёт? Нет, не вариант. В случае неудачи ему не дадут проплыть на той лодке мимо Полазны. Если с того берега сообщат, лодку просто расстреляют из пулемёта с городской стены. На лодке, которую спрячет Самара в укромном уголке ниже города? Можно, но на ней всё равно далеко не уплыть, придётся вылезать на берег или, когда кончится бензин в моторе, жарясь на солнце, плыть по течению. Нет, он вспомнил их последнюю встречу с бегемотами, и этот вариант отпал сам собой. Теоретически, только теоретически, можно было бы попытаться, можно было бы рискнуть, если бы Палыч со своей лодкой был тут. Но ещё днём Палыча не было. Горохов был глубоко погружён в свои мысли. Тем не менее он заметил, что Самара направила машину к восточному выезду. Он положил руку ей на плечо и прокричал:

- Сначала давай к реке съездим!

- Зачем? – крикнула она в ответ, чуть сбрасывая газ.

«Да что же это за баба такая, ну почему её нужно всё время уговаривать, всё время ей нужно что-то объяснять?!».

- Я хочу выпить, там самая дешёвая выпивка в городе.

- У меня дома отличная водка, там выпьешь, – она совсем остановила квадроцикл. Повернулась к нему лицом. – Выпьешь, а я тебя потом спать уложу.

Женщина вдруг стянула перчатку, протянула руку и прикоснулась к его коже, к его лицу в том месте, где заканчивался его респиратор.

- Ты выпьешь, и мы ляжем спать, и будем спать, пока Баньковский не придёт и не разбудит нас, – произнесла казачка почти ласково, что для неё было не свойственно.

- Хорошо, - сам не понимая почему, согласился инженер - и тут же одумался: - но сначала заедем на пристань. Кое-что посмотрим. Если всё нормально - едем домой и ложимся спать.

Она смотрела ему в глаза через свои старенькие, чуть запылённые очки и, кажется, не верила в то, что всё так и будет.