Старшие сыновья

Он, стоя на скользких трупах стараясь не терять равновесия, ударил по запорному колесу прикладом обреза, попробовал, дёрнул - нет. Ударил ещё. Теперь удар получился, колесо поддалось, и он за одно движение отвернул его до упора. Люк был на пружине, он сам откинулся вверх. И инженер тут же перескочил с горы скользких мертвецов, на не менее скользкий трап. Полез проворно вверх на жару, чуть не выронив оружие из руки, когда цеплялся за края люка. А здоровяк, видимо, чем-то там в своей раскуроченной башке сообразил, Горохов видел, как эта туша в два центнера весом грузно понеслась за ним, к горе мертвецов. Гигант кинулся за ним и попытался ударить его по ноге кувалдой. Но Горохов успел вытащить ногу из люка. Кувалда звонко звякнула об мёрзлое железо трапа. Инженер полностью выбрался на палубу. Он видел, что великан уже хватается своей огромной рукой за перекладины трапа. Не раздумывая, и стараясь не глядеть на то, что картечь сделала с макушкой здоровяка, Горохов попытался тут же закрыть люк и завернуть, задраить его. Он навалился на люк, но с таким же успехом можно было попытаться остановить движение бархана в самум. Люк распахнулся с силой откинув инженера назад. Те раны, что Горохов нанёс гиганту, кажется, никак не повлияли ни на его силу, ни на его энергию. Здоровяк не унимался, он очень хотел на верх. И понимая это, инженер уже поспешил к носу баржи. На ходу прикидывая, как эта махина будет двигаться по песку. Он уже перенёс ногу через фальшь-борт, собирался встать на край, перепрыгнуть тонкую линию воды, что отделяла судно от суши. Вот только прыгнуть нужно было так, чтобы, не дай Бог, не повредить ноги. А здоровяк, уже проворно, если можно так сказать про существо в двести килограмм, выскочил из люка на палубу, и оглядывался, ища инженера:

- Я тут, деточка, я тут, - произнёс Горохов, уже стоя за фальшь-бортом, готовый спрыгнуть в любую секунду, - а где ты кувалду свою потерял?

Но он не торопился спрыгивать. Признаться, Горохову не понравилось то, что этого здоровяка не берут пули. То есть, умение хорошо стрелять, его вечное незыблемое преимущество, в поединке с подобными, ему ничем не поможет? Поэтому он и не спрыгнул с баржи сразу, а ждал, когда эта туша вылезет из трюма.

Гигант повернулся на голос, и инженер увидал его лицо в первый раз при полном свете:

- О, Господи! Тебе, дорогуша, с таким-то экстерьером лучше из трюма при свете не вылезать, - произнёс он.

Горохов всё ещё не мог поверить, что это существо с маленьким лицом нельзя остановить при помощи оружия. Глупое мальчишество, но он всё ещё не спрыгивал на берег, стоял, наведя на громадину обрез, думая, на прощание, всадить ему ещё железа, например, в колено, или в последний уцелевший глаз. Ну в виде эксперимента. Но до этого не дошло. Палуба была чуть наклонена, а на ней было в избытке песка и пыли. Здоровяк просто поскользнулся, когда хотел уже броситься на инженера. Просто взял и тупо поскользнулся на песке, и рухнул на ржавый и тонкий от времени фальшь-борт боком, конечно же смял его, безуспешно пытаясь своими огромными пальцами схватиться хоть за что-нибудь, медленно сполз на сторону, повалился за борт, на прощание помотав ногами, похожими на колонны.

Всплеск воды.

Горохов был чуть озадачен, он снова перемахивает через фальшь-борт, быстро идёт по палубе к промятому тушей ограждению и чуть нагнувшись заглядывает в воду. А там по привычно бурой воде, большим серым пятном уплывал по течению поднятый со дна ил, и всплывали снизу крупные пузыри. Инженер постоял минуту: мало ли, друг выплывет, глубина-то тут у берега не должна была быть чрезмерно большой, честно говоря, он даже немного огорчился, так как не смог исполнить одну свою задумку насчёт его картечи и глаза великана. Но так и не дождавшись всплытия, разворачиваясь и уже уходя произнёс:

- Ну, в крайнем случае тебя можно утопить!

Он не без труда, по осыпающемуся песку вскарабкался на верх, и там остановился. Приближались сумерки. Баржа всё так же тарахтела дизелем, пуская по ветру чёрный выхлоп, всё ещё жарился на её палубе труп, и кажется, ничего не изменилось. Ну, если не считать того, что один наблюдательный человек кое-что стал понимать из того, что происходило в окрестностях города Полазны.

Глава 22