Старший брат моего жениха

Кира выглядывает из-за моего плеча, а танцовщицы, завидев ее, становятся вовсе удивленными. Все-таки не только мне одному они показались похожими — вон как трясогузок перекосило.

— Вы кто, мужчина? — находится, видать, самая бойкая, и ее слишком высокий голос режет по ушам. — Сейчас охрану позовем!

— Это ж Ивановича друг, — толкает в плечо смелую товарку другая девушка, но на меня смотрит с опаской. — Виолетта уехала. У нее сегодня укороченная смена.

— Давно?

— Да минут десять как. Оттанцевала и сразу домой. На тройничок ее, что ли, снять хотели?

Девушки задорно смеются, Кира икает, а я готов выматерить слишком языкастую девицу.

— Пойдем отсюда, — утаскиваю за собой Киру, пока плясуньи еще чего не наговорили. Хватит на сегодня.

Надо скорее уходить отсюда, пока действительно охрану не позвали — нас и так чудом пронесло.

Пока спускаемся по лестнице в зал, в моей голове усиленно крутятся шестеренки. И когда мысль практически оформляется во что-то дельное, звонит мой телефон.

Артем! Ты-то мне и нужен.

— Ты что у девок моих делал? — Артем не злится, но беспокоится, и я его понимаю. — Снова Виолетта? Тебя заклинило на ней? У нее ободок бриллиантовый, что ли?

— Да, заклинило. Влюбился без памяти. — Нащупываю в кармане сигареты и взглядом прошу Киру далеко от меня не отходить. — Мне нужен ее адрес.

— Зачем, мать твою? — на этот раз Артем, кажется, выходит все-таки из себя, а я представляю его лицо в этот момент и тихо смеюсь.

— Цветы хочу послать. Говорю же тебе: влюбился.

— Придурок, она же шалава! Нахера тебе такая?

— Сердцу не прикажешь. Скажи адрес? Пока я весь город на уши не поднял. Ты же меня знаешь.

Артем меня действительно знает, потому после долгой паузы, выматерив напоследок, обещает помочь.

И я знаю, что поможет, пришлет этот чертов адрес, какой бы на самом деле не была причина моего интереса.

— Действительно влюбился? — удивляется Кира, когда я прячу телефон в карман.

— Может быть, — усмехаюсь и тяну Киру за руку, притягиваю к себе поближе. — Давай потанцуем?

19 глава

Кира

— Давай потанцуем?

Не дожидаясь разрешения, он кладет руку чуть ниже моих лопаток. От неожиданности резко подаюсь назад, практически падаю, потому что на мгновение выпадаю из реальности. Танцы с Русланом в полумраке ночного клуба — точно не то, чем я должна заниматься. Это неправильно, скандально даже.

Я непременно упала бы, но Руслан надавливает на мою спину чуть сильнее, показывая: он держит, он надежный.

Мои глаза утыкаются в ямку под горлом Руслана. Приходится их отвести, потому что это неприлично — пялиться на кого-то, кроме Егора. Даже если это его родной брат — практически родственник. Нельзя так пристально рассматривать чужого мужчину, нельзя.

Мужчину, который мне даже не нравится.

Его рука теплая, и я ощущаю шершавость мужской ладони даже сквозь ткань топа.

— Танцуй, Кира, танцуй. Я не кусаюсь, — в голосе прячется усмешка, и я злюсь на себя за секундную растерянность, которую он наверняка заметил. — Это просто танец, ничего больше.

И почему мне кажется, что он снова будто бы проверяет меня? Меня, мое терпение, мою выдержку.

— Я не боюсь, — заявляю и кладу руки на его грудь, четко очерчивая дистанцию между нами.

И Руслан без слов понимает и не предпринимает попыток приблизиться. Лишь рука на моей спине сползает чуточку ниже и замирает в жалких сантиметрах от талии.

— Тебе пришлют адрес Виолетты? — спрашиваю, и для этого мне приходится встать на носочки, чтобы не орать, срывая горло.

Снова и снова в мыслях крутится эта девушка. Знаю, что пока не увижу ее собственными глазами, пока не поговорю, так и не смогу успокоиться. Она — мое личное проклятие. Виновница моего дискомфорта, причина, по которой меня обозвали проституткой.

Руслан кивает, и в жесте этом, в его позе столько уверенности, что я верю.

— Она действительно так сильно на меня похожа? Правда одно лицо?

— Да, очень похожа, — соглашается и проводит костяшками пальцев по моей скуле. — Но ты красивее. И лучше.

Он не берет пауз, не пытается закрыться или отвести взгляд. Говорит, как оно есть на самом деле, и я благодарна Руслану за это. Ложь — убийственна, притворство — отвратительно, потому чаша весов в моем сознании кренится на сторону, где вензелями сияет гравировка: "Хороший человек".

И хоть его замечания о моей красота смущают, мне нравится, что он не лукавит.

— Расслабься, — шепот Руслана отвлекает от размышлений, и я на самом деле пытаюсь сделать, как он просит, но не получается.

Нервы натянуты корабельными тросами, а от моей кожи, кажется, искры разлетаются. Пытаюсь вслушаться в музыку, поймать ритм, но мне это, кажется, и не требуется: Руслан ведет меня, запирая в кольце своих рук.

Одна мелодия сменяется другой, потом третьей, я закрываю глаза, впитывая музыку, и лишь горячее дыхание Руслана совсем близко держит на якоре в реальности. Позволяю выбросить из головы все глупости, все тревоги, и просто отдаюсь танцу.