Старший брат моего жениха

Имя Егора высвечивается на экране, а я почему-то краснею. Так соскучилась по нему, просто ужасно соскучилась.

— Мась, нам поговорить надо, — заявляет, сто?ит только принять звонок. Не здоровается, не интересуется моими делами и настроением, не дает вставить свои пять копеек. Будто бы торопится поскорее покончить с этим.

А еще его голос… он глухой и странный, с нотками истерики, и мне тревожно.

— Конечно… все хорошо?

В трубке пауза, а мое сердце стучит, обгоняя стремительный бег времени. Вот-вот из груди выпрыгнет.

— Да, хорошо. Давай через час в нашей кофейне? Приходи, поговорим.

Мне совсем не нравится его тон: в нем легкий холодок и обреченное безразличие. И нетерпеливость, которой никогда раньше не замечала.

— Договорились? — подгоняет меня Егор, а я обещаю прийти.

Связь обрывается без слов прощания и заверений в любви. И от этого липкий холодок ползет по спине.

Понять бы теперь, к чему морально готовиться.

26 глава

Кира

Над головой радостно звякают колокольчики, аромат кофе окутывает меня мягким покрывалом, а я ищу глазами Егора. Наша с ним любимая кофейня сейчас забита шумными студентами Политеха. В этой толпе не сразу нахожу своего жениха, и не мгновение кажется, что слишком рано пришла. Но нет, вижу взъерошенный затылок и ссутулившиеся плечи и тороплюсь поскорее занять место рядом.

Хорошо, что в кофейне нет никого из сокурсников — не знаю почему, но для меня это важно.

Чем ближе к Егору, тем шире улыбка на моем лице. Наши отношения — мощный ураган, который засосал меня в свою воронку, стоило увидеть впервые Егора. Никогда я не встречала парней красивее, добрее и благороднее. Вместо того, чтобы торопить меня с… кхм… первым сексом, он предложил выйти за него замуж. Вот так вот просто сказал однажды, что, кажется, не может без меня жить и очень хочет каждый день проводить вместе, а я и согласилась. Потому что влюбилась, как невменяемая дурочка, и лишь мечтала быть с ним всегда.

Всегда-всегда. И пусть говорят, что первая любовь часто бывает несчастливой, никогда не сомневалась, что наша с Егором история — другая. Она лучше и чище, и со всем мы справимся.

Моя голова плывет от романтических мыслей, и я все еще глупо улыбаюсь, когда Егор оборачивается и замечает меня. Но она стекает с моего лица, как оплывший воск, когда вижу, в каком состоянии его лицо.

— Егор, что с тобой?!

Я, наверное, спрашиваю слишком громко, потому что несколько девчонок оборачиваются в мою сторону, смотрят с любопытством, шушукаются, но скоро теряют интерес.

— Кир, не кричи, люди смотрят, — морщится Егор, а я растерянно плюхаюсь на сиденье напротив него. — Что-то будешь? Кофе, десерт?

— Кофе, — киваю и касаюсь рукой гематомы на скуле, а Егор дергается, как ошпаренный. И диковатый вопрос вырывается из меня раньше, чем я успеваю его обдумать и осознать: — Тебе неприятно, когда я тебя касаюсь?

Мне кажется, что вот сейчас он улыбнется, скажет: “Ну что ты, мась, конечно же нет. Просто ушибы болят”, но Егор молчит и подзывает официанта. И эта тишина между нами, как острый меч, кромсает все хорошее на миллионы мелких кусочков.

Меня словно окунули головой в бочку с грязной водой, держат в ней мое лицо, и я захлебываюсь болотной тиной и смрадом.

Егор мало того, что ничего не отвечает, будто бы меня вообще рядом нет, но даже и не смотрит на меня. И я впервые чувствую себя рядом с ним чужой, ненужной какой-то — инородным телом. Как попавший под пятку камушек, который вот-вот вытряхнут и забудут о нем навсегда.

Складываю руки на столе, напряженно рассматриваю свои пальцы, фокусируя взгляд в одной точке, но нос неприятно щиплет. Шмыгаю им едва слышно, сжимаю ладони в кулаки и прячу их под стол. Если впиться ногтями в кожу, боль отрезвит. Я просто устала — прошедшие дни оказались самыми странными за всю мою жизнь. Все хорошо, мне всего лишь показалось. Бывает же такое, да? Просто на секундочку померещилось самое плохое — нервы.

Конечно же, Егор расстроен. Кто-то же избил его? Будешь тут веселым. Мужчинам не нравится, когда их бьют, а Егор очень гордый. А мне всякие страхи в голову лезут.

Хорошая из меня невеста, ничего не скажешь. Эгоистка, только о себе и думаю.

Все сильнее впиваясь ногтями в кожу ладоней, пытаюсь избавиться от безотчетного страха. И почти помогает.

— Кира, посмотри на меня, — тихий голос Егора отвлекает от членовредительства, и я встречаюсь с его светло-карими глазами, в которых… не знаю, как объяснить.

Но там точно не любовь. Что-то другое: грусть, может быть, страх, горечь, но не любовь.

А она вообще была? Или мне хотелось ее там видеть?

— Смотрю, — улыбаюсь и снова хочу протянуть к нему руку, но одергиваю себя.

Егор явно дал понять, что трогать его не нужно. Ну а я спорить не собираюсь.

— Что случилось, Егор? Кто это с тобой сделал? У тебя гематома на щеке, нос опух. Ты подрался?

Даже мне слышны отчетливые нотки истерики в моем голосе, а Егор так вовсе морщится. Неприятно ему — это и последнему дураку понятно, а мне так тем более. Набираю полную грудь воздуха, пользуясь паузой, пока официант расставляет наш кофе, и шумно выдыхаю.