Старший брат царя. Книги 3 и 4

К приезду Исая Москва гудела растревоженным ульем. Как же — государь покинул! Обосновался со своей семьёй и ближайшим двором в Александровской слободе, что в ста двадцати верстах от Москвы. В первых числах января государь своими посланиями известил, что опалы на народ не имеет, но готов отречься от престола из-за непослушания Боярской думы, измены бояр и князей.

Люди заволновались ещё больше. Исай иной раз днями не появлялся в лавке — купцы совещались. Собирались на совет и мастеровые, и дворянство, и священнослужители; все начинали опасаться народной смуты.

После Крещения князья церкви и Боярская дума послали с повинной в Александровскую слободу наиболее уважаемых людей от всех сословий, которые от имени народа поклялись впредь беспрекословно повиноваться государю. Иван челобитие принял и пообещал наказать всех супротивников и изменников. А поскольку его окружают жильцы — дети боярские, он наберёт себе новую преданную дружину помимо жильцов — опричь них. Среди просителей был и Аника Строганов. Происходящие события в Александровской слободе показали, что предстоят большие перемены, но государство остаётся в крепкой деснице Иоанна Васильевича, поэтому ему, знатному купцу, не было причины для серьёзного беспокойства. Пускай они тут, в столице, наводят порядок, а он поедет к себе на Вычегду. Аника сообщил Исаю, что перед отъездом посетит Охотный ряд. Исай блаженствовал!

Клим тоже собирался уезжать, Исай одобрял эту поездку, но возроптал Фокей:

— В-вот б-бросаешь! И Василиса...

— Так за чем дело стало? — удивился Исай. — Свадьбу хоть сейчас сыграем, и оставайся с Василисой.

— Н-не... Спаси Бог тебя, Исай Никитич, за всё, а я всё ж с Климом Акимычем.

Так и не уговорили. В свою очередь, Клим решил посвятить купца в личные дела и рассказал такую историю:

— Исай Никитович, я говорил тебе, что не знаю своих родителей. Если правильнее сказать — от меня скрывали, кто мои родители. Моими друзьями были простые люди, они учили меня уму-разуму; монахи — служению Богу, воины — ратному мастерству. И вот один из них, недавно на смертном одре, царство ему небесное, передал мне пояс с деньгами и драгоценностями и сказал, что это моё наследство.

— И назвал родителей?! — вырвалось у Исая.

Клим своим единственным глазом в упор смотрел на купца и энергично произнёс:

— Нет. Их имена он унёс с собой! — сказал и подумал: это слова Клима, Юрша так бы не смог! — После небольшой паузы продолжал: — Мне не с руки прятать или носить с собой этот пояс, поэтому прошу тебя взять его на хранение, или, если понадобиться, воспользуйся деньгами. В случае моей смерти одари Василису и Фокея. Других близких у меня нет. И ещё вот что: вдруг найдётся Агаша, дочка моя названая, тогда могут потребоваться деньги, чтобы выкупить её.

Исай согласился. Запёршись в горнице, они занялись поясом. Клим впервые имел возможность без спешки рассмотреть драгоценности. Он признался в этом купцу и откровенно любовался красотой изделий из золота и серебра, блеском и переливающимися цветами драгоценных камней. Ему невольно стало неловко и даже стыдно, что он является владельцем такого богатства. Исай без видимых переживаний разделил всё содержание пояса на две части. Золотые и серебряные монеты и ломанные изделия из драгоценных металлов в сторону, а в пояс убрал украшения. Затем произвёл оценку заморских монет, подсчитал и составил кабальную запись. Клим начал возражать, что, мол, и так верит. Исай прервал его:

— Молчи, Климентий. В таких делах слушай меня. Эти денежки я в дело пущу, они расти станут. О честности своей я не хуже тебя знаю. Однако не вечен аз, дело к зятю перейдёт. А он купец хозяйственный, без бумаги может и не признать мой долг. Так что держи бумагу... А вот этот дорогой поясок пойдём в подвале зароем. И будем об этом месте знать только мы вдвоём. Вот теперь тебе придётся положиться на мою совесть. Верь, она не подведёт!

— И ещё одна просьба к тебе, Исай Никитыч. Ты про Акулину-калашницу знаешь, она не родня мне, а всё ж... Когда стражник оберёт её, не допусти, чтоб она по миру пошла, помоги ей вновь калачное дело наладить.

— Проще простого! Без записи сделаю и зятю накажу.

На том и покончили.

22

Приезду Аники Строганова во двор на Охотном ряду были все рады. Исай развернулся во всю купеческую ширь, закатил пиршество на зависть всем купцам Охотного ряда. Был зимний мясоед, поэтому столы ломились от мясных блюд, дичи и рыбы разной, копчёностей и солёностей. Фрукты истинно русские и иноземные украшали столы и радовали взор. А меды и вина текли рекой неиссякаемой! Гостей было не менее полсотни, всем лестно посидеть за трапезой со знаменитым Аникой сольвычегодским.

Первые братины выпили за хозяина и знатного гостя. Потом Исай попросил Анику поведать о том, как били челом государю посланцы земли русской. Аника рассказывал подробно и с воодушевлением. Закончил так: