Старший брат царя. Книги 3 и 4

— Мне — всегда везёт. У меня в лесах и на горах много кто спасается: и монахи, и иноверцы разные, да и разбойничков хватает. Ничего, соседствуем. Но о каждом знать нужно, чем дышит, спокойнее тогда.

— Как же ты всё помнишь? — откровенно удивился Исай.

— Разве сам упомнишь! У меня для этого писари есть, вроде как приказ свой... Чего-то наши свадебные задерживаются?.. Исай Никитыч, хотел потом, но сейчас расскажу, только пока между нами. Помнишь, я говорил: с опричниками дружбу вести надо. У меня в дружцах ходит опричный князь Вяземский, Афанасий Иванович. Догадываешься, сколько у меня на поминки ушло! Так вот князюшка намекнул, что Соль Вычегодская и Камская в опричный удел отходит, выгоды для. Я ему чуть не в ноги: хочу, мол, послужить государю и его обиходу. А он вроде как с насмешечкой: «В опричнину мы только воинов берём». А я ему: «Так я ж могу воинов сколько хочешь поставить!» Поломался он ещё, потом согласился, не задаром, конечно, государю доложить. И знаешь, не обманул! Приезжает вчерась он ко мне с князем Черкасским, Михаилом Темрюковичем, и от имени государя объявили, что отныне и навечно Аника Строганов — опричник. Клятву с меня взяли в верности и подарили пёсью голову и метёлку небольшую берёзовую. То и другое в масле выварены — особый почёт. Вот так, Исай Никитыч, перед тобой опричник, да ещё почётный! — Аника подмигнул и усмехнулся: — Смотрю оторопел ты, ажн борода отвисла! Вот так, Исаюшка. Буду я там у себя разъезжать с собачьей пастью и с веником!

Исай, немного заикаясь, ответил:

— Поздравляю тебя, Аника Фёдорович...

— Не надо, поздравишь через сколько-то лет... Вон, кажись, наши зашевелились. Последнее скажу: к тебе придёт сын боярина Зайцева Васька, тоже опричник. Так вот я его отца просил, поберегут они тебя, а ты на поминки не скупись!

Из Покровки в Охотный ряд возвращались ночью. Вестовые сперва промчались, стражников серебром оделили, те бегом рогатки убирать — Аника Строганов гуляет!

А через два дня, накануне Постной триоди, по Троицкому тракту на рысях ушёл небольшой обоз Аники Строганова. Клим на много лет покидал Москву.

23

Так уж повелось, что Ярославского шляха из Москвы нет. Есть Троицкий шлях до Троице-Сергиева монастыря, далее Переяславский, Ростовский, и Ярославский шлях только от Ростова. Сколько столетий ездили по этой дороге путники? И заложили знаменитые города через каждые 60—70 вёрст, то есть как раз столько можно проехать без спешки за день.

Люди из обоза Аники Строганова придерживались старого правила: пораньше выезжали, в полдень давали корм и отдых лошадям, и снова в путь. На ночёвку прибывали ещё засветло — февральский день с зимним не сравнить. В обозе восемь возков, пять из них с пристяжными, в возках тюки, в кожи завёрнутые, мешки с кормом для коней, на облучке — по возчику. Впереди возок хозяина, с ним, кроме возчика, старший приказчик, Назар, то ли цыган, то ли казак, — из-под треуха огнём сверкающие глаза, всё видящие, да короткая чёрная бородка, над ней пышные усы по четверти в каждую сторону. В возке Аники стоял сундук, железом окованный, надо полагать, не только с медной мелочью, его на ночь вносили в избу.

Место Клима было в возке с пятью молодцами, один одного крепче да красивее. Все служилые люди Строганова — возчики, приказчики — имели сабли, а у этих молодцев Клим впервые увидел укороченные двуствольные пищали — пистоли. Гораздо позднее он узнал, что у Аники на Вычегде англичанин-оружейник открыл мастерскую и делал пистолеты по английскому образцу.

Этот возок с молодцами обычно замыкал обоз. А впереди их ехал возок, которым управлял Фокей. Вёз он, кроме Василисы, ещё трёх молодок со скарбом — молодых жён тех самых красавцев: Аника за мясоед успел четыре свадьбы окрутить!

Аника любил расспрашивать своих подчинённых: Назар, да и другие спутники рассказали про себя всё, поэтому Клим чаще других ехал в возке хозяина, их беседы тянулись часами. Во время таких бесед Назар пересаживался на облучок к возчику или уходил в другой возок.

В возке хозяина Клим сидел, прислонившись спиной к сундуку, откинув высокий воротник тулупа, Аника полулежал на горке сена. Судя по вопросам, его интересовало многое. Сейчас он спросил:

— ...значит — несть счёта болестям, трав и лекарств всяких тож. Так как же лекарю определить, какую болезнь каким лекарством лечить? Ась?

— У меня есть «Травник» древнего письма, там ответ на твой вопрос. У знахаря, говорится там, три силы для больного: первая лечит душу, вторая — тело, и только третья сила против болезни.

— Мудро... Поясни, как ты меня лечил этими тремя силами.

— Первая сила, учит «Травник», вера во всемогущество Господа...

— Так это все мы верим, да не все поправляемся.

— Мыслю так, Аника Фёдорович: лекарь должен внушить больному, что волею Господа он поправится.

— Это, пожалуй, верно, нужно поверить в лекаря... Вот, к примеру, я поверил, что ты меня вылечишь, знаешь когда? Когда ты первый раз смотрел меня. Рукой ведёшь около поясницы, а болесть будто в твою руку всасывается. Потому и терпел в бане. Говори про вторую, телесную силу.