Старший брат царя. Книги 3 и 4

Василиса, встретив Клима, разрыдалась: «Беда-то какая, батюшка!» Потом рассказала: «Все последние дни Верунька была горем убитая. Во всём, во всём виновата эта старая ведьма, Босяга! Перед отъездом, правда, старая подарок привела — тёлку стельную, говорит, после Святой отелится, и будешь ты своего сына и Фокея молоком отпаивать. Пойдём, пойдём, покажу нашу красавицу Олёнушку. Она сегодня-завтра отелится». Между пустых разговоров Василиса сказала такое, что потрясло Клима. «Она, говорит, брюхата уж семь месяцев! Тут прямо вдруг у неё брюхо вывалилось! Босяга твердит — двойню родит!»

Два дня дал Клим отдохнуть коням и понёсся в Великий Устюг. Вместе с ним Василий Бугай — не захотел остаться дома. На этот раз они также поспешали — наступило резкое потепление, тёплый ветер с полдня приносил косяки дождя, и можно ожидать, что вот-вот может ухнуть полая вода. Занавоженный зимник ледяной змеёй горбился над осевшим снегом.

В Великом Устюге служители постоялых дворов ничего не припоминали о Босяге с дочерью. Еремей и Василий опросили собравшуюся уже учебную полусотню — ничего нового. Клим предположил, что Босяга покинула обоз до Устюга. Хорошо бы опросить стражников, охранявших обозы, но они все в разгоне — хозяева спешили совершить поездки до полой воды. Поэтому было решено завтра возвращаться в Усть-Вычегду, и по пути заезжать во все постоялые дворы и прибрежные посёлки — Клим понимал безнадёжность и трудность этой попытки, но другого ничего не оставалось.

Перед вечером накануне отъезда в учебную слободу, где жил Клим, прибежал возбуждённый Гулька и закричал с порога:

— Нашёл! Нашёл!

— Что?! Кого нашёл?

— Стражника нашёл! Болеет он... Он Босягу видел!

Стражнику Сидору — лет под тридцать. Лежал на печи и постанывал, болели опухшие колени. Клим теперь занимался делами, далёкими от лекарства, однако же в его перемётной суме за седлом всегда имелись различные специи. Знакомство с Сидором он начал с втирания мази. Потом поил тут же приготовленным отваром, и только после того, как болести утихли, Сидор начал вспоминать. Оказалось, что Босяга с дочерью ехала с обозом всего лишь до вечера. После ночлега на Погосте Босяга дальше поехала одна. Больше он в Устюге её не видел. В поиск включилась жена Сидора; позднее она посоветовала Гульке наведаться к ворожее Ульке, где действительно Босяга жила несколько дней.

Клим пришёл к ворожее под вечер, помог ей разжечь лучину и прямо спросил, куда поехала Варвара Босяга сольвычегодская. Улька запричитала:

— Не знаю, не знаю, не ведаю, кто такая Варвара! Ступай, ступай, родной, своей дорогой. Ходют тут, выспрашивают...

Клим вынул кису и высыпал на стол пригоршню серебряных монет. Глаза ворожеи загорелись, она приблизила лицо к деньгам, будто обнюхала их, потом отстранилась и отвернулась, запахиваясь шарфом:

— Ничего я не знаю, господин хороший. Знала б...

Клим высыпал на стол ещё пригоршню серебра. Ворожея вдруг взвыла и выскочила из избы. Клим подождал, подождал немного, потом ссыпал деньги и ушёл. Гулька вернулся на постоялый двор позднее. Он со значительным видом прошёл в передний угол и сел с гордо поднятой головой. Несмотря на неудачи, Клим невольно улыбнулся лицедейству Гульки. Тот только этого и ждал. Он подскочил и зашептал Климу на ухо:

— Всё! Я теперь всё знаю. Босяга жила у ворожеи больше седмицы, ждала обоза на полночь. И тут появился архангельский. В обозе на двух возках везли какую-то барыню с прислугой, холопами и скарбом. Дорогой она приболела, послали за ворожеёй. Та ей подсунула нашу Босягу, и они укатили. Так теперь, верно, уже близ Архангельска.

— Гулька! Дорогой! Кто ж это тебе раскрылся?

— У ворожеи сиротка живёт, она всё знает. Я ей копеечку дал.

— А ворожея у меня два рубля не взяла! Ладно! Завтра в путь.

На следующий день к вечеру Клим с товарищами был в поселении Погост. По пути они попали под сильный дождь, который буквально смывал снег. Пока Клим и Василий сушились в заезжей избе, Гулька отправился на разведку. Вскоре он сообщил, что Вера Босяга жила на окраине поселения у одноглазой бабки Шуманихи, однако к ней сейчас идти нельзя — уже спит.

К утру погода ещё больше испортилась. Завывание ветра и непрерывный шум дождя беспокоил Ютима — здесь на Погосте можно засесть на всё половодье!

В избе бабки Шуманихи было темно и душно. Клим, сняв шапку, перекрестился на чёрный квадрат безликой иконы и опустился на лавку.

— Бабушка, — начал он, решив вести откровенный разговор, — я пришёл поговорить о твоей постоялице Вере, что из Соли Вычегодской... Прошу тебя, засвети поставец, с улицы ничего не вижу.

Бабка послушно пошла в закуток у печи, и вскоре засветился неровный огонёк лучины, от которого светлее не стало. Она остановилась перед Климом, спрятав руки под фартуком.

— Так вот, расскажи мне, пожалуйста, куда они с матерью поехали. — Клим положил несколько серебряных монет на стол.

Бабка, покосившись на деньги, спросила:

— А ты кто им будешь?

Клим ушёл от прямого ответа: