Старший оборотень по особо важным делам

— Карташова будьте добры.

Около таксофона, будто ожидая очереди позвонить, встала вульгарного вида девица в малиновой куртке и с длинным шарфом.

— Александр Иванович? Здравствуйте, это Юлия Сергеевна, которая… Помните? Скажите, у вас есть какая-нибудь информация? Я… Здесь заходил некто Егоров из тюрьмы и сказал, что у него для Романа есть какое-то очень важное сообщение. Да, очень важное… Нет, ничего… До свидания.

С чувством выполненного долга Юля повесила трубку и заторопилась домой.

Вульгарная девица встала под козырек, вытащила из аппарата забытую Юлей карточку и сказала в замаскированный под шарфом микрофон:

— Порядок. За лохами работать — одно удовольствие.

* * *

Упираясь кулаками в письменный стол, Арнаутов нависал над Кожуриной, которая даже немного оторопела от такого напора, и требовал немедленно «закрыть» Соловьева и Скрябина.

— Слушай, а ты не свихнулся на почве арестов? — спросила она, когда Арнаутов, высказавшись и не найдя понимая, замолчал, чтобы подобрать новые аргументы. — Я уже раз пошла у тебя на поводу, выписала обыск на их сейфы. И что?

— Они успели все спрятать.

— Что они спрятали, Коля, что? И за что их брать сейчас?

— Шилов в одиночку ничего бы не сделал. А доверять мог только своим. Соловьев и Скрябин с ним в одной упряжке.

— Ну и что? Посадишь их в камеру и будешь прессовать?

— Я опер, я способ найду! — Арнаутов сказал это с такой убежденностью, что у Кожуриной невольно округлились глаза. — А Шилов окажется без поддержки.

— Знаешь, Коля, иди-ка ты! Тоже мне, нашел девочку. Мне проблемы с начальством не нужны. Хочешь нормального результата — шевели извилинами.

У Арнаутова зазвонил телефон, и он наконец перестал нависать над столом. Достал «трубку», отошел к двери кабинета:

— Да! Что? С кем? Алло! Алло! Черт, аккумулятор сел. — Арнаутов повернулся к Кожуриной. — Баба Шилова звонила Карташову. Я полетел в отдел.

Не прощаясь, он вышел. — Давай, давай, лети, сокол! — пожелала Кожурина. — Не все брюхо о землю стирать…

* * *

Не найдя отца на месте, Паша Арнаутов заглянул в соседний кабинет. Там двое оперативников из арнаутовского отдела, Иванов и Серегин, играли в шахматы.

— Здорово, бойцы! А батя мой где?

— Ваш батя, товарищ начальник, «вне зоны действия сети», — отозвался Серегин «съедая» белой ладьей пешку противника.

Паша усмехнулся, вспомнив, как вчера вечером отец вернулся домой вдрабадан пьяный и полчаса кому-то названивал, сидя в коридоре и забыв раздеться. Конечно, после этого он не поставил телефон на зарядку.

Зашел Федоров. Паша посторонился, чтобы его пропустить. Федоров выглядел взволнованным: теребил свой вечный портфель, приглаживал волосы.

— Арнаутов у себя? — спросил он.

Серегин сделал очередной ход, и только после этого ответил:

— На территории. Труба у него сдохла, так что найти его мы не можем. Шах!

Иванов убрал короля из-под шаха. Федоров с некоторым недоумением посмотрел на их партию, пригладил волосы и вздохнул:

— Тут такое дело, мужики: проявилась связь Шилова. Егоров, опер из четвертого изолятора. Надо срочно что-то решать. Он может в отпуск сорваться. А может… А может, и на явку к Шилову.

Федоров посмотрел на убоповцев, словно ожидая, что они подскажут решение.

И Серегин его подсказал. Щелкнув лямками наплечной кобуры, он предложил:

— Адрес этого Егорова есть? Ну и поехали! Чего бюрократию разводить? Паш, ты свободен?

— Мордобой будет? Я готов!

— Вот и поддержка СОБРа есть, — вступил в разговор Иванов.

— Ой, дров бы не наломать, — в сомнении покачал головой Федоров.

Бывший замполит мотострелкового батальона, после сокращения подавшийся из армии в органы и случайно угодивший в Управление собственной безопасности, он привык всегда действовать строго по указке начальства, а сейчас, как на грех, не мог обратиться ни к Виноградову, ни к его заместителю, которые с утра укатили на какое-то расширенное совещание и отключили мобильные телефоны.

— Сам говоришь, дело срочное, — Серегин встал из-за стола и потянулся; он уже оценил все выгоды предстоящего задержания. Если попадут в точку и через Егорова удастся выйти на Шилова — они молодцы. А если что-то не выгорит, то крайним можно выставить этого недалекого уэсбэшника. — Шеф вернется, а мы ему — подарочек. А если с Шиловым вместе, то и по медальке дадут.

Продолжая терзаться сомнениями, Федоров промычал что-то невразумительное.

И вдруг неожиданно принял решение:

— А, поехали! Поехали, по пути разберемся.

В коридоре Управления Серегу и Стаса, собравшихся на Черняховку за машиной Романа, окликнул Карташов:

— Мужики! Поговорить надо. Отойдем?

Они спустились на первый этаж, встали на широкой лестничной площадке около урны. Скрябин закурил.

— Мне позвонила Юля. — Карташов пересказал их разговор и свои соображения по этому поводу.

— Егоров вчера нам звонил. Но ничего не сказал, — в ответ известил Карташова Серега, а Скрябин прокомментировал:

— Страхуется. Он же… — Стас замолчал, выжидая, пока какой-то сотрудник пройдет мимо них и поднимется до следующего этажа. — Он же знает, что в теме — мент.

— Но не знает — кто, — вздохнул Карташов.