Старшина Империи. Часть вторая (СИ)

Всё, отдых окончен, утробу набили, что нужно обсудили, элементы питания на оружии и доспехах сменили, так что пора двигаться дальше. Переправились через реку, спрятали лодки, распределили снаряжение, и, выстроившись в цепочку по одному, бодро зашагали вглубь джунглей. Праздных разговоров никто не вел, даже Феймахер понимал, что мы на территории врага, и надо соблюдать осторожность.

Приблизительно через час монотонной ходьбы мне надоело любоваться окружающей нас природой, и я ушёл в себя, положившись на бдительность идущих впереди Прухи и Чюватова. Подумать было о чём. Надо придумать пафосную речь для воодушевления морских пехотинцев, надо разобраться с явным усилением моей внутренней силы, которое произошло после техники «мертвеца». Отдельно надо вспомнить двойной локальный щит, которым я разрубил змеюку, меня такому не учили, само как-то вышло, но результат мне нравился, интересно, можно ли это применять в бою на противнике с индексом развития? Но главное, необходимо понять, как выполнить мою задумку по прорыву, не допустив потерь среди личного состава. Что для этого надо сделать? Ещё раз пробежаться по плану действий? Внести изменения? В общем, мне было много о чём размышлять, и абсолютно во всех вопросах у меня не хватало знаний для получения ответов, и это очень сильно напрягало. А может, я снова себя накручиваю? План действий проработан, а там по ситуации — чем не решение? И я бы согласился на это, но чем дальше мы уходили в лес, тем сильнее мной овладевало какое-то смутное беспокойство, и я никак не мог понять, к чему оно относится. Вот и перескакивал с одной темы на другую, прислушиваясь к своим ощущениям. Может, дело в том, что у нас последние батареи в доспехах, пришлось, даже гусевскую отдать, несмотря на то, что вещдок. Так что совсем скоро мы окажемся без брони, что сильно скажется на нашей боеспособности. Нет, не то, заряда на сутки боевых действий точно хватит. Тогда почему я снова начинаю слышать пчелиное жужжание? Такое ощущение, будто мой внутренний мандраж относится к чему-то, что ещё не произошло, и мной вообще не бралось в расчёт.

Стоило так подумать, и я понял, вот оно! Что-то должно случиться, но что? Блин, я так с ума сойду, что это вообще за предчувствия такие?

Тем временем наш отряд вышел из джунглей, и оказался на краю обрыва. Мы стояли наверху, обозревая не совсем пологий, но и не очень крутой, градусов семьдесят, склон, поросший высокой травой и кустарником. Там, внизу, блестела на солнце лента ручья, за которой снова вырастали стволы гигантских деревьев.

— Сто двадцать два метра. — озвучил высоту Пруха. — Спускаемся или вдоль обрыва пойдём?

Не успел я ответить, как почва под Прохором осыпалась, и он, упав на спину, поехал по склону вниз.

— Ох. Ёёёёжик! — протяжно выругался Байрачный.

Мы, даже дёрнуться не успели, как набравший скорость матрос уже пересек половину пути, где-то на склоне потеряв свою плащ-палатку. Ещё мгновение, он подпрыгнул, и его закрутило. Ох, как бы руки, ноги не переломал.

— Верёвку, срочно! — крикнул я.

Прохор на скорости пересёк ручей, поднимая тучу брызг, и вылетел под корни гигантерева, тут же вскочив на ноги. Его немного пошатывало, но он вскинул руку вверх:

— Я жив! Цел! Все зашибись! — доложил он весело по связи. — Мне подниматься?

Фух, обошлось. И тут на Пруху столбом рухнула змея, проглатывая его.

— Вперёд, силой прижаться к земле! Делай, как я! — Решение пришло моментально, и я прыгнул на склон, своей аурой, локальными щитами цепляясь за землю.

Тело анаконды содрогнулось, проталкивая жертву глубже в своё чрево. И она стала медленно подниматься вверх, накручиваясь хвостом на ветку.

— Не уйдешь! — прокричал я, и на лету открыл огонь по голове ползучего гада. — Пруха, ты живой!? Ты меня слышишь?! — я уже на середине склона. — Стрелять по её морде, Пруху не заденьте! — чувствую, как за мной скользят остальные бойцы. — Пруха!

В змею я попал, но не убил. Анаконда, готов поклясться, осмысленно глянула на нас, оценила, и решила не связываться. Я ручей перелетал, тормозя себя силой, взрывая локальным щитом и ногами дёрн, а она, как маятник раскачалась и перепрыгнула на другое дерево, вцепившись пастью в ветку, и тут же, по амплитуде движения, хвостом, как плёткой, зацепилась за другую.

— Пруха! — закричал я в панике. Он же в доспехе, живой должен быть ещё, не растворила же она его в желудке за эти жалкие секунды! — Пруха!

— Где я, что…? — пришёл ответ от матроса по связи, жив чертяка!

— Пруха, ты в змее! В животе! — кричал я на бегу, краем глаза отметив, что морпехи в полном составе мчались за мной. Огонь никто уже не открывал, боясь попасть в своего. — Не молчи Пруха, как ты там!? Мы её сейчас догоним! Не молчи! Пруха! Пруха!?

— Да что Пруха, мутит меня, тут как в центрифугееуээе.

— Ковыряй её изнутри, ковыряй! — кричал я ему вдогонку.