Старт

— Нет, нет, решено. Нам нужны самые сильные кандидаты… Ладно, ладно… — Ротный не дал мне снова вступить в спор. — И давай без лишней скромности! Кстати, мне бы хотелось, чтобы ты вышел на кросс в этих блестящих гольфах — они, понимаешь, внушают уважение…

— Хорошо, я побегу. — Я уже не говорил, а едва слышно шептал. — Но лучше я надену обыкновенные гольфы, а то все сразу возьмут меня на мушку…

Старший лейтенант Славчев посмотрел на меня с откровенным удивлением. Потом он пригладил рукой свои волнистые волосы и сказал:

— Да ты вроде боишься… Но твои соперники просто обыкновенные любители. Для такого видного спортсмена, как ты…

Мне только и оставалось надеяться, что это будут обыкновенные любители. Вот и пришло время горько пожалеть о том, что в школе я так пренебрежительно относился к спорту. Ведь и тогда у нас часто устраивались кроссы, но я увиливал всеми правдами и неправдами. Ну хоть бы раз поучаствовал — все было бы спокойнее, знал бы хоть, как это происходит… И зачем я затеял это вранье? Легкая служба! А что теперь будет со мной, когда все узнают, что я врал?

Я стоял на старте с ощущением, которое просто трудно описать. Рядом со мной — двадцать здоровых парней, кто босиком, кто в кроссовках, кто в домашних тапочках. Почти все небольшого роста, с короткими ногами — в смысле спортивной формы и сложения ничего особенного, — но какой огонь в глазах, какая вера! Мои палачи!..

Полковой оркестр играет марши, народ движется по тротуарам, все одеты нарядно — праздник! На фасадах городского народного совета, банка и музея алеют огромные лозунги и транспаранты. На специально построенной трибуне блестят погонами старшие офицеры нашего полка, рядом с ними городское и сельское начальство. На маленьком столике сияет и искрится большой хрустальный кубок — это награда команде-победительнице, рядом кубок поменьше — это тому, кто завоюет личное первенство. Всем весело, все смеются, разговаривают — одному мне тяжко и страшно!..

Вот судья поднимает руку, свисток уже у него во рту. Сигнал — и все понеслись… Я сразу же оказался рядом с самым плотным парнем, я знал, что он лучший стайер. Он как-то подтолкнул меня, и через минуту мы вдвоем были впереди. Публика зааплодировала, многие стали указывать на меня пальцами, и я как будто слышал, как кругом говорят: вот он, в желтых гольфах, софиец — он обязательно победит…

Еще одна минута бешеного темпа, который задал всей группе мой напарник, и я стал задыхаться и отставать. Я понял, что не выдержу, надо было срочно что-то придумать. Вот если бы, например, меня ранило или что-то в этом роде… Я уже волочился в хвосте колонны, когда заметил справа глубокий двор. Наш путь лежал мимо, впритык к нему. Когда мы оказались рядом, я прошмыгнул во двор и притаился за большим деревом, потом подождал, пока колонна пробежит мимо, пересек этот двор и проник в следующий. Я решил пересечь маршрут кросса, выбрался в какой-то глухой переулочек и снова оказался во дворе. Я надеялся незаметно проскользнуть и этот двор, но не тут-то было! Меня заметил какой-то старик — и ну кричать! А тут еще собака выскочила, бросилась на меня и все норовила за ноги схватить — ей, наверно, мои желтые гольфы очень понравились! Не знаю, как я вырвался от них, перескочил через забор — и оказался снова во главе колонны, сразу за ведущим. Я сократил путь почти на четверть, никто ничего не заметил…

…А вот и площадь, зрители, трибуна. Усталость впилась в ноги клещами, сердце выскакивало из груди, в горле пересохло от частого дыхания, рот у меня был раскрыт, а глаза закрывались — ну, еще немножко, совсем немножко!.. Как во сне я видел, что снова отстаю, но финиш был уже близко, и я пересек его четвертым. Это потом мне сказали, когда я немного пришел в себя. Четвертый — это ведь не так плохо, а? Надеюсь, мой ротный будет доволен — только бы не узнали о моей проделке…

Едва держась на ногах, я стоял рядом с победителями. Конечно, кубка я не получил, мне дали огромную банку с конфитюром. Публика аплодировала — и мне тоже… Эх, черт возьми, знал бы я раньше, как приятно быть выдающимся спортсменом!.. Наконец народ стал постепенно расходиться, и тут я увидел ротного — он стоял возле меня и был очень недоволен, я это сразу понял. Он молчал и даже не смотрел в мою сторону. Я начал робко:

— Все-таки четвертое место…

— Ерунда! — резко прервал он меня и добавил: — Так и я мог…

— Но конкуренция…

— Какая там конкуренция? Чепуха! — снова прервал он меня и презрительно оглядел с головы до ног. И тут я многое понял, чего не мог понять раньше, потому что был глупым зеленым юнцом, не знающим жизни. Я понял, что в армии очень опасно «выдавать авансы», — тебе здесь верят, но безоговорочно требуют доказательств твоего превосходства. Пока меня еще спасало, что я не бегун, но завтра, когда построят площадку для баскетбола… Я не мог уснуть всю ночь. Здесь, в казармах, есть время разобраться в том, кто чего стоит. Сейчас мне худо, но ложь заведет меня в такое болото, откуда мне просто не выбраться. Так не лучше ли во всем признаться ротному?