Старт

Пять минут, что остались до конца первого тайма, превращаются благодаря Дико в необычное зрелище: играет он один, остальные бесцельно бегают вокруг. Как правило, он получает мяч сразу из рук того, кто вбрасывает его в игру. От крайней линии Дико ловким дриблингом пробирается на середину площадки, где его окружают уже двое игроков «Зари» (одного Митко, видите ли, им мало), он отдает мяч кому-то из своих, кто поближе, отрывается от сторожей и требует мяч опять, стараясь прорвать защиту и приблизиться к корзине. Ему это часто удается — при помощи обманных маневров, дриблинга… Но, добравшись до места, удобного для атаки, он вдруг чувствует, что руки у него деревенеют и бросок выходит смазанным, неточным, непластичным. Он пытается утешить себя: «Это случайно, сейчас все наладится», но в какой-то момент его охватывает страх — вдруг это старая болезнь? Он умеет, но не может…

Постепенно Дико замечает, что слишком легко добирается до щита, противник будто нарочно дает ему поблажку — мол, все равно промажешь. Ведь «Заря» досконально знает слабости Дико. А он, ошибаясь все чаще, не может понять, что главная причина поворота событий — не капризная фортуна, а он, он сам. Ему же кажется, что виноваты все — слишком спешат, на каждом шагу делают не то и не так, он все больше распускается, перестает владеть собой, нервы будто с цепи срываются — и снова огрехи, ошибки, сбой…

Ребята долгое время подчиняются ему, но видя, что дело не идет, робко пытаются сделать что-то самостоятельно — и проводят две атаки без него! Одна удается, во время второй — только Чоки собрался атаковать корзину, как Дико вырвал у него из рук мяч и с досадой крикнул:

— Чоки, без глупостей! Назад!

Что поделаешь, ребята снова опустили голову и стали бессмысленно вертеться возле своего лидера. Команда рассыпалась. Горло их корзины ненасытно глотало мяч за мячом…

Пробил гонг, объявив перерыв в драме, счет стал

38:30 в пользу «Зари».

Да-а, ни у кого уже не возникало иллюзий по поводу исхода матча. Знатоки были убеждены, что молодая команда хоть и пощекотала нервы болельщикам, но должна быть счастлива, что отстала от «Зари» ненамного.

Возбуждение публики, достигшее еще несколько минут назад небывалого напряжения, постепенно спадает. Фабричные уныло опустили голову и молчали, глядя перед собой, а их соседи слева отпускали злые шуточки, особенно старался парень, который предсказывал «Родине» проигрыш в сто очков. Да и сами члены команды уже жалели о своих слишком бурных выражениях восторга в начале матча — выходит, теперь они наказаны судьбой…

В густом воздухе раздевалки висело тяжелое молчание. Директор так рьяно затягивался сигаретой, будто пил ее. Цачев стоял в углу, задумавшись.

Старик, бледный как смерть, пристально глядел на двери душа, за которой скрылся Дико. Прошло еще несколько минут. Наконец двери душа скрипнули, все повернули голову — показался Дико. Волосы у него были мокрые, вода стекала на шею и грудь.

— Прошу всех посторонних покинуть раздевалку! — раздраженно крикнул Дико. Голос его еле уловимо дрожал. — Оставьте нас одних!..

Директор, Цачев и другие, растерянно поглядев друг на друга, двинулись к двери. Первым демонстративно вышел директор, за ним — остальные. В комнате остался только Старик.

— Это и к тебе относится, папа!

— Сначала послушай меня, потом…

— Нет, ничего не хочу слушать, ничего! Еще раз прошу тебя!

Старик нахохлился, поплотнее закутался в пальто и вышел из комнаты на одеревеневших ногах.

Дико плотно закрыл дверь и повернул ключ. Ребята молча, настороженно глядели на него. В этот момент кто-то решительно постучал в дверь. Дико снова повернул ключ — в обратную сторону — с намерением обругать нахала.

На пороге стоял Эмил. На чуть полноватом лице, как всегда, улыбка, щеки гладко выбриты, темный строгий костюм придавал Эмилу торжественный вид.

Для Дико появление друга было неожиданностью. Два дня назад он был у него в гостях и ни звука не проронил о матче. Он не предполагал, что Эмил придет. Сначала Дико обрадовался, но потом ему стало неловко — стыд и досада заставили его даже покраснеть.

— И ты молчишь? Стоило бы тебе надрать уши! — проговорил Эмил с добродушной улыбкой.

— Значит, ты видел?.. Плохо дело, Эмил, плохо… Да ты входи, входи, пожалуйста!

Эмил переступил порог, приветливо кивнул ребятам, потом повернулся к Дико и положил ему руку на плечо:

— Совсем наоборот, Дико, совсем наоборот! Я, честно говоря, был приятно удивлен: хорошую команду ты сделал, даже очень хорошую. Но… у меня есть несколько соображений. Можно, я тебе скажу?

Эмил посмотрел на ребят и тихим голосом заговорил:

— Понимаешь, у меня сложилось впечатление, что ты недостаточно доверяешь им, и напрасно! Я бы посоветовал тебе не играть совсем во второй половине. Посмотри на их игру со стороны, заметь, где и в чем они еще слабы, и тогда входи. А хочешь — посмотрим вдвоем, посоветуемся…

Эмил говорил почти шепотом, но Дико казалось, что его друг громко кричит. Напряженные взгляды, которые ребята время от времени бросали на них, будто ножом резали его.