Старуха 3

Странными легкие японские бомбардировщики (с точки зрения советских конструкторов) были потому, что у них даже шасси не убиралось – что, в принципе, радовало, так как такое шасси прилично «сжирало» скорость. А вот зачем на эту легкую (действительно легкую, весом чуть больше двух тонн) машину сажался экипаж из пяти человек, так никто и не понял. Тем не менее, самолетик честно нес полтонны бомб на девятьсот километров. Мог нести, но пока боевые действия разворачивались на гораздо меньшей глубине... к сожалению, советской территории.

В оценке ситуации Веру «подвело» знание «будущей истории». Исходя из того, что бои начались в районе корейской границы, она предположила, что повторяется ситуация на озере Хасан, и поэтому передала Сталину свои «соображения» в случае, если стычки на Хасане все же произойдут. Впрочем, к боевой тактике ее записка отношения вообще не имела – так что Иосиф Виссарионович все же не пришел к выводу, что «Старуха опять лезет не в свое дело». Но он, все же написанное прочитав, решил, что все это не может служить даже основой для каких-то дальнейших планов. За мелкими, впрочем, исключениями…

Дополнительно Веру ввело в заблуждение и то, что перед началом боев – задолго до их начала – ситуация на границе развивалась примерно так же, как и в «прошлой истории»: уже три с лишним года японские солдаты постоянно заходили на советскую территорию, вели разведку и устраивали мелкие провокации. О них, конечно, в центральной прессе ничего не сообщалось – но в НТК поступали и местные газеты, в том числе из Хабаровска и Владивостока, да и сосед время от времени информацией делился. Собственно, саму записку Вера написала сразу после того, как Лаврентий Павлович упомянут о подходе к устью Туманной японских военных кораблей – то есть все «выглядело, как тогда». Но, оказалось, только выглядело, да и то лишь для человека, полной информацией не владеющего.

Но полной информации не было и у руководства СССР, так что когда японские войска действительно пошли в наступление, то даже о том, что это не было очередной (хотя и более крупной, чем раньше) провокацией в Москве узнали лишь к утру двадцать седьмого декабря, когда дошла телеграмма из Владивостока. А раньше она дойти просто не смогла, так как телеграфная линия (и телефонная тоже) была японцами повреждена. А когда к обеду пришла радиограмма из Александровска-Сахалинского, всем уже стало ясно, что началась настоящая война…

А вот у японцев информации, как стало понятно, было гораздо больше: японские самолеты днем двадцать седьмого (по местному времени, конечно) подвергли яростной бомбардировке расположения частей Красной Армии и большинство аэродромов, расположенных поблизости от границы с Маньчжурией – в том числе и аэродромы в Хабаровске и Благовещенске. Правда и они кое-что все же не учли, а не учли они того, что войска КГБ не располагались там же, где и подразделения Красной Армии, а самолеты войск КГБ на армейских и гражданских аэродромах тоже не базировались. Еще японцы все же не учли того, что пограничники теперь входили в структуру КГБ, со всеми вытекающими последствиями. Впрочем, ситуация была действительно паршивой, ведь японцы бомбами все же смогли повредить два моста на Транссибе, и переброска на Дальний Восток дополнительных армейских сил оказалась под вопросом.

– Сегодня я впервые порадовался, – сообщил Валентин Ильич на вечернем заседании срочно учрежденного Военного Совета, – что мы дали Старухе столько власти.

– Какой власти? – уточнил Иосиф Виссарионович.

– Она же у нас начальник Химического управления НТК, первый мой заместитель. И пока мы в затылке чесали, думая, что же делать в первую очередь, она уже приказала всем химпредприятиям к востоку от Байкала перейти на военный режим работы. И к западу от Байкала тоже, но с некоторыми ограничениями.

– Подробности? Что значит «перейти на военный режим»?

– Оказывается, у нее были давно уже составлены специальные планы работы предприятий на случай войны, и там было очень подробно расписано, что каждое предприятие должно делать. И мощности соответствующие были зарезервированы. И сейчас завод в Ишумуне переключился на производство взрывчатых веществ… разных, включая и отдельные виды порохов. А металлургический завод на Известковой переключился на производство минометных мин и частично снарядов к пушкам. Оказывается, там даже имелись очень большие запасы капсюлей для производства патронов, то есть для артиллерийских гильз. Не огромные, но на пару месяцев производства их хватит. По прикидкам, уже к середине недели производство боеприпасов там сравняется с расходом их на фронте, а через неделю их выпуск еще в несколько раз возрастет: почти все механические заводы НТК переключатся на изготовление корпусов снарядов.

– И это она проделала за день?

– Она это проделала еще прошлой ночью. Лично у меня сложилось впечатление… ведь эти планы были еще год назад составлены, или даже два года… и я думаю, что она вообще все производство там именно под войну и готовила.