Старуха Кристи - отдыхает!

Скандалистка вынула абонементный талончик и сообщила:

– Чтоб тебе сдохнуть, жирдяйка!

Контролер, щелкая щипцами, уже дышал за спиной, у меня в глазах стояли слезы. Наверное, нужно выйти на следующей остановке и перебраться в другой автобус, но я так уютно сидела у окна…

– Надо же быть такой уродкой, – не успокаивалась дама, – она сидит, а я стою, мест-то два!

«Такую хочется съесть», снова прочитала я и вдруг сделала то, о чем еще утром и помыслить не могла: выхватила из рук противной бабы билет и сунула себе за щеку.

– Ты чего? Белены объелась?! – взвыла женщина. – Граждане, она сумасшедшая!

Но пассажиры молчали, только у парня, сидевшего в двух шагах от истерички, прыгали бесенята в глазах.

Контролер с выжидающим видом встал рядом.

Я показала единый.

– Ваш билет, – обратился проверяющий к скандалистке.

– У меня его нет! – заорала та.

– Тогда пройдемте, – заявил мужчина с бляхой на куртке, – «заяц» лишается права пользоваться транспортом.

– У нее, у нее, у нее! – брызгала слюной тетка, тыча в меня пальцем с кроваво-красным ногтем.

– Да? – повернулся контролер ко мне.

– Нет, – ответила я, – мы незнакомы.

– Пройдемте, – мужчина ухватил даму за локоть и начал подталкивать вперед.

– Не трогай меня, урод, – завопила та. – Билет у нее во рту! За щекой! Залезь к этой жирдяйке в пасть, и найдешь там его!

Проверяющий пару секунд молчал, потом воскликнул:

– Ну, такого я еще не слыхивал, вы лучше всех придумали! Спутали девушку с компостером? Сунули ей в рот талончик, на голову нажали, а зубами пробили? ваще, блин! Выходите!

– Идиот! – рявкнула тетка и треснула контролера сумкой.

– Ах, так, – возмутился тот, – ща получишь, грымза сушеная.

Дальнейшее заняло секунды, автобус замер, водитель открыл заднюю дверь, контролер мигом выпихнул дебоширку на улицу, «гармошка» захлопнулась, «Икарус» бодро покатил вперед.

– Встречаются же такие экземпляры, – сказал в пустоту контролер, – а еще дама.

Качая головой, он пошел по проходу. Я глянула в окно, фигура злобной тетки быстро уменьшалась, неожиданно мою душу наполнила гордость. Впервые в жизни я не спасовала перед обстоятельствами, не спрятала голову в песок, не попросила ни у кого помощи, не заплакала, а отомстила той, которая оскорбила меня.

– Девушка, – раздалось за спиной.

Я обернулась.

Парень, в глазах которого недавно прыгали бесенята, смеялся во весь рот.

– Здорово ты эту тетку! Вот прикол!

Я улыбнулась в ответ.

– Сама не знаю, как вышло, глупость ужасная!

– Молодец. Меня Володей зовут, а тебя как?

– Таня.

– Чего вечером делаешь? Если свободна, можем в киношку сходить, в «Кодак», была там?

– Никогда.

– Клево, поп-корн, кока-кола, мороженое, класс, ну так как?

– Извините, – ошарашенно ответила я, – не получится, я обещала к свекрови зайти.

– Ну вот, – расстроился Володя, – все красивые всегда замужем, вечно мне не везет.

Я вновь уставилась в журнал, опять увидела фото и строку: «Такую хочется съесть». Надо же, ко мне никогда не приставали на улицах и не приглашали в кино. Внезапно я погладила глянцевую страницу – не являюсь любительницей полупорнографических изданий, но сегодня одно из них подсказало мне, как следует поступить, спасибо всем, кто выпустил сию гадость, если б не она, мне в голову бы не пришло слопать талончик. Может, Гри прав? Как он говорит: «На любой куче навоза может вырасти цветок».

* * *

Жена Андрея Львовича оказалась такой же толстой, как и я. Она возвышалась на пороге, словно гора, по недоразумению затянутая в ситцевый халат. Волосы ее, жидкие, редкие, свисали сосульками, глаза и нос распухли, рот потерял очертания. Контраст со щеголеватым, изысканно одетым Андреем Львовичем был разительным. Мне пришло в голову, что Вера просто много плакала и у нее не хватило сил привести себя в порядок.

Женщина внезапно потеряла мужа, кто же в подобной ситуации станет причесываться в парикмахерской и накладывать макияж?

– Вы ко мне? – сиплым голосом поинтересовалась вдова.

– Да, – тихо ответила я, – разрешите войти?

– Пожалуйста, – сказала Вера.

Я вошла в красиво обставленный холл и невольно подавила вздох. В таких квартирах я никогда не бывала.

Потолок, украшенный лепниной, парил тут примерно на высоте четырех метров, в центре его висела роскошная бронзовая люстра, тихо позвякивающая хрустальными подвесками. На полу лежал толстый ковер кремового цвета. Интересно, сколько времени тратит на его чистку хозяйка? Хотя у нее, наверное, имеется домработница.

И мебель просто шикарная. Я слегка оробела.

– Проходите в гостиную, – радушно предложила Вера.

Я заколебалась, идти предстояло по светлому ковру, занимавшему весь пол.

– Сейчас, только туфли сниму, – сказала я.

– Не надо, – махнула рукой Вера, – чего уж теперь о покрытиях беспокоиться, когда жизнь кончилась.

Я очень старательно вытерла ноги о половичок и двинулась за хозяйкой. Гостиная с розовой кожаной мебелью оказалась не менее роскошной, чем холл.

– Слушаю вас, – сказала Вера, опускаясь в одно из кресел, – мы, кажется, незнакомы.

– Я узнала о несчастье с Андреем Львовичем и пришла выразить вам соболезнование, – сообщила я, осторожно оживляя в кармане диктофон.