Старуха (СИ)

К большевикам Вера Андреевна относилась несколько специфически, благо жизненный опыт ей показал, чего они стоят. К большевикам послереволюционного периода она относилась… лучше всего это было бы охарактеризовать словом «брезгливость». А вот к тем, кто возглавлял страну в следующие за нынешней датой пятнадцать лет — с уважением. Большевиков военного периода в большинстве своем Вера Андреевна почитала наравне со святыми (не всех, конечно, некоторые напротив вызывали у нее чувство ненависти). А вот к тем, кто принялся «руководить» после смерти Сталина, она испытывала чувства отнюдь не нежные. Причем это касалось и людей, руководившими государством, и мелкими начальниками в забытых богом и людьми поселениях…

Но пока, решила Вера Андреевна, — о людях неприятных можно и забыть на время, ведь следующие пятнадцать лет могут многое изменить. Серьезно изменить, если она — доктор химических наук и инженер-майор «войск химзащиты» — приложит к этому свои профессиональные руки. И, конечно же, голову, набитую уникальными на сегодняшний день знаниями…

Глава 2

Когда тебе уже за семьдесят, превращение в двенадцатилетнюю девочку как-то не сильно человека раздражает. В особенности не раздражает, когда осознаешь, что вся жизнь-то уже прожита, но появился шанс прожить ее еще раз — однако появляются заботы совершенно иного плана. Нужно все же решить, что делать и как жить дальше — а это дело не самое простое. В особенности, если хорошо знаешь, в какой обстановке эту дальнейшую жизнь придется вести.

Вообще-то представиться доктору восемнадцатилетней комсомолкой у Веры Андреевны вышло практически машинально, ей просто очень сильно не хотелось попасть в «детдом строгого режима», а по пути в узловую станцию времени хватило и на то, чтобы наметить основные направления «выживания в этом страшном мире». А в том, что мир будет действительно страшным, у нее сомнений не было — ведь она один раз в нем уже побывала. Правда, очень давно и «чуть позже»: в СССР она вернулась в двадцать седьмом году, причем вернулась, имея за спиной «серьезное прикрытие» — а сейчас предстояло опираться исключительно на свои силы. Правда, судьбе удалось дать девочке неплохую «подпорку» не первое время, но Вера Андреевна, поразмыслив, решила что справилась бы и без неё — хотя это было бы существенно дольше. Уж больно в удачное время довелось ей попасть…

СССР в двадцать шестом был, по выражению одного очень известного писателя, «страной непуганых идиотов» — и Вера Андреевна, мысленно воспроизведя это определение, усмехнулась, вспомнив как спорила с Идой Самсоновной о его происхождении. Правда Брет Гарт так назвал лишь свой штат, причем не весь, а только сельскую его часть, потому что с английского в произведениях Гарта «country» правильнее переводить «деревней», а не «страной» — но Ида Самоновна, несмотря на то, что была преподавателем литературы, американца не читала, а английский знала крайне неважно — и долго пыталась утверждать, что это выражение одного писателя уже советского. И очень расстроилась, когда Вера Андреевна в городской библиотеке отыскала дореволюционный шеститомник известнейшего в свое время американского писателя…

Но вот СССР образца двадцать шестого года под определение американца целиком подходил идеально: в стране были фактически отменены любые документы «прошлого времени», а новых пока еще не появилось — поэтому в качестве удостоверения личности, например, принимались любые документы от трудовой книжки до справки из сельсовета, причем даже без печати. Когда в двадцать седьмом она вернулась в Советский Союз, из документов у нее было лишь «свидетельство о браке», выписанное на бланке советского торгпредства в Марселе — и ни у кого эта бумажка ни малейших подозрений не вызывала. Даже несмотря на то не вызывала, что никакого торгпредства у СССР в Марселе не было, а бланк случайно остался после попытки такое все же учредить. Еще была «справка» об утрате паспорта, правда написанная на французском языке и вообще на бланке Сорбонны: Вера Андреевна, все же закончившая химфак прославленного университета, просто обесцветила ранее написанный там перечень «прослушанных дисциплин» и лично написала на бумажке нужный текст. Но на эту бумажку лишь мельком на границе глянули…

Особым доверием пользовались «документы» отпечатанные на машинке. Машинок в Стране Советов было довольно много, а вот умеющих на них печатать было крайне мало, так что Вера Андреевна подумала, что легко устроилась бы в любую контору машинисткой и напечатала бы там себе все нужные для жизни документы — а заодно и денежку какую-нибудь заработала бы. Но — не потребовалось лишний раз напрягаться, так что и размышления у нее перенаправились в другую сторону. Например, как выжить в Москве…