Старушки-разбойницы

– Вы с этой женщиной до сегодняшнего дня знакомы не были. И если даже предположить, что у вашей бабушки случилась стычка в ресторане с покойной хозяйкой этой квартиры, то вы-то тут при чем? Трудно предположить, что ради бабушки вы стали планомерно отслеживать и истреблять всех подруг женщины, с которой она поссорилась. Согласен, выглядит все довольно подозрительно, но именно поэтому я уверен, что это не более чем совпадение.

И хотя Саша понимал, что следователь свое мнение может еще двадцать раз изменить, на сегодня его отпустили.

– Если возникнут новые вопросы, то мы знаем, где вас найти. Не забудьте своего слона!

И следователь вручил Саше того самого свежевыстиранного оранжевого слоника с голубыми ушами.

Саша собирался возразить, что слон не его, но следователь уже отвернулся. А какой-то полицейский вызвался сопроводить Сашу до дверей квартиры. На его глазах оставлять слоника было как-то неудобно, лишних вопросов было бы не избежать.

Все произошло так быстро, что Саша и глазом не успел моргнуть, как уже стоял за дверями квартиры Ларисы, крепко сжимая в руках игрушку.

Вернуться? Звонить в дверь, а потом объясняться? Что-то у Саши не было такого желания.

– Верну игрушку потом. Ничего страшного, если она поездит со мной сегодня.

А в планах у Саши было наведаться в клуб «Сохатый», где Галина рассчитывала встретиться с неким Модестом. Имя достаточно редкое, на каждом углу нынче Модесты не встречаются, и Саша подозревал, что этот Модест окажется тем самым горячо любимым братом Татьяны, которому пришлось уступить ее сердце и, что куда более важно, кошелек некоему Вадиму. И как знать, не огорчило ли такое положение дел Модеста настолько сильно, что он решился устранить сестру, единственным родственником, а стало быть, и наследником которой он являлся.

Ведь, если в случае с убийством Ларисы, следствие в первую очередь задумалось о месте нахождения ее мужа, то в случае с убийством одинокой Татьяны подумать следовало о Модесте как о прямом наследнике.

– Хотя есть еще и некто Вадим, который в последнее время здорово перетянул одеяло на себя. Но это как раз и лишний повод Модесту желать смерти сестре. Того и гляди, сестрица выскочит замуж, и тогда прощай надежда на наследство. Или даже не замуж, но Вадим мог уговорить Татьяну оформить завещание в его пользу.

Но все эти мысли Саша решил додумать уже после того, как встретится с Модестом и поймет, что это за человек.

Спустившись вниз, Саша обнаружил своего драгоценного Барона мирно спящим на переднем пассажирском сиденье. Видимо, собаке стало зябко внизу на резиновом коврике, и он перебрался туда, куда ему забираться было строжайше запрещено.

Последовало разбирательство с тыканьем пальцем в перепачканную шерстью обивку сиденья со стороны Саши и закатыванием глаз со стороны Барона.

Время от времени Барон получал легонько по морде и в ответ порыкивал на хозяина.

А что такого я сделал? Да, знаю, что нельзя, ты мне это уже говорил. Но почему нельзя? Там же тепло, мягко. И почему всяким посторонним теткам можно, а мне – твоему любимому псу и нельзя?

Разбирательство закончилось вынесением вердикта:

– Скотина ты!

И огорченный Барон, тяжело вздохнув, вновь свернулся калачиком на своем обычном месте на совсем непривлекательном резиновом коврике.

В клуб «Сохатый» Саша прибыл как раз к указанному времени.

Внешне клуб ему понравился, он буквально искрился цветными огнями. Жарко переливалась реклама над входом, горели огромные буквы названия клуба. Над буквами порхали черные летучие мыши, а огромные надувные тыквы испускали из своих глазниц пронзительные лучи.

Праздник Хеллоуина, не слишком популярный в обычные дни, в этом году справлялся во многих заведениях куда пышней обычного. Все жители за время первого карантина соскучились по вечеринкам и теперь спешили повеселиться всласть до того, как карантинные меры будут вновь ужесточены, а всякие праздники запрещены. Когда всем предписано сидеть по домам, тут уж не до бурных гулянок.

– Шикарно! – оценил Саша.

Он постоял, глазея на дорогие машины, которые то и дело подъезжали к дверям клуба.

На пороге стоял усатый швейцар в ливрее, любезно улыбающийся всем гостям.

Саша не без робости поднялся по ступеням, спросил Маргариту и тут же услышал без всякого намека на любезность или улыбку:

– Ступай к служебному входу.

Саша обогнул здание, в котором располагался клуб, и сразу же переместился из фешенебельной части города на какие-то гнусные задворки. Вот уж не ожидал он, что при парадном фасаде клуб имел столь жалкую изнанку. Он был словно промотавшийся кутила, прячущий под богато украшенным вышивкой и позолотой камзолом жалкое убогое исподнее – рубище.

Маргарита оказалась полной крупной женщиной. Не такой полной, как Татьяна, а скорее упругой и мясистой.

– Кто тут меня спрашивал? – деловито осведомилась она и, увидев Сашу, удивилась: – Что вам от меня нужно, молодой человек? Я вас не знаю.

– Меня Галина прислала.

– Так… А где она сама?

– Она не сможет приехать. Она в больнице.

Брови Маргариты сошлись в одну линию над переносицей.

– Этого только не хватало. И что с ней?