Старушки-разбойницы

Вот и сегодня к нему пришла его давняя знакомая Серафима Дмитриевна. Ветеран труда, всю свою жизнь она проработала в Музее истории и быта народов мира и на пенсию вышла уже глубоко в преклонных годах. Да и то не ушла бы, потому что работу свою обожала, но проклятая деменция нанесла старушке предательский и подлый удар в спину. Серафима Дмитриевна стала все забывать, что не могло не сказаться на ее прямых служебных обязанностях самым плачевным образом.

В общем-то Серафима Дмитриевна со своим новым положением дел уже свыклась, освоилась в статусе полноценной пенсионерки. Но так как всю свою жизнь она куда-то по утрам из дома выходила, то и в старости у нее осталась та же привычка.

Проблема заключалась в том, что ходить ей было особенно некуда, и библиотека стала для старушки настоящей отдушиной. Тут проводились разнообразные мероприятия, показывали кинофильмы, бывали встречи с интересными людьми. А уж Сашу эта милейшая старушка полюбила словно родного.

Про себя Саша мог сказать, что никому не пожелал бы такой бабушки. И при всех своих безупречных манерах Серафима Дмитриевна все равно умудрялась порядком выводить окружающих ее людей из душевного равновесия. А ее неуклонно повторяющиеся однотипные вопросы с непривычки буквально заставляли новичков рвать на себе волосы. Памяти у бабушки не было никакой, но она старалась вникнуть в мельчайшие подробности любого дела. И повторяя ей раз за разом одно и то же, Саша мысленно давал себе зарок, что в следующий раз переберется со своими консультациями куда-нибудь в другое место. И не мог! Потому что знал, что Серафима Дмитриевна при ее куцей памяти к нему уже привязалась, будет ждать именно его – своего консультанта, расстроится, если он не придет, в итоге у нее поднимется давление, начнется приступ, и ее могут даже отправить в больницу.

Когда он пришел в библиотеку, Серафима Дмитриевна его уже ждала. Улыбаясь, она принялась объяснять, что хотела бы написать завещание в пользу девочки. «Девочкой» она называла свою внучку, которую из пятерых, Саша так и не разобрался, нужды не было, потому что он уже имел разговор с сыном и дочерью Серафимы Дмитриевны, которые объяснили, что бабушка давно переоформила всю свою собственность на них двоих, а потому завещать ей по большому счету нечего.

– Это для бабушки развлечения. Когда она к вам ходит, мы хоть немного от нее отдыхаем. Ну, хотите, мы вам ее консультации оплачивать будем?

От денег Саша отказался, а старушку продолжил принимать.

Вот и сейчас он попытался ей втолковать:

– Серафима Дмитриевна! Дорогая вы наша! Да мы же с вами еще в прошлый раз завещание написали. На вашу внучку, как вы и хотели.

– Да? – всполошилась бабулька. – А где же оно? Наверное, я его потеряла. Вот растяпа. Голова совсем дырявая стала, ничего не помню.

– Это ничего, если вы его потеряли. У нотариуса копия хранится.

– А если он ее тоже потеряет? Нет, я бы лучше еще один документик составила.

– Так нельзя, если составить новое завещание, то предыдущее потеряет свою силу.

– Зато новое вступит в силу.

В логике старушке отказать было нельзя. Саша даже иногда сомневался, а так ли уж плохо с головой у Серафимы Дмитриевны. Например, она четко помнила дни и часы приема юриста, хотя уверяла, что год нынче девяностый и у власти находится проклятый Горбачев, который только и мечтает, что развалить страну.

– Время нынче такое неспокойное, хочется девочку поддержать. Вы уж помогите мне, хочу свою квартиру со всем содержимым оставить ей.

Такой разговор мог длиться часами. Единственный способ было отвлечь старушку на какую-то другую тему.

– А как у вас на работе дела?

– Отпросилась! – бойко отрапортовала Серафима Дмитриевна. – К вам спешила, попросила сотрудниц меня подменить. Лариса с Наташенькой – такие хорошие девочки, всегда меня подменяют. У Ларисы семья, а у Наташи нет никого, кроме сына, хотя она поинтересней Ларисы будет. По правде сказать, Лариса немножко хабалка, до мужчин очень охоча, кого ни увидит, все к себе в постель тянет. Она и замуж так вышла, увидела мужика, у законной жены его увела, двоих детей ему быстренько родила, тому и деваться было некуда. Может, и жалел, что с Ларисой связался, а только поздно, поезд ушел. Так и жили, рога ему Лариска наставляла постоянно, а он на все глаза закрывал.

Саша слушал старушку вполуха. Какое ему дело до бывших сотрудниц Серафимы Дмитриевны, возможно, живущих ныне только в ее помраченном сознании. Ему было важно другое, чтобы клиентка не приставала к нему со своими вопросами. А так, говорит и пусть себе говорит.

Он сунул руку в свою сумку, откуда извлек необходимую для работы документацию. Потом под руку ему попались каменная куколка и медальон с портретами.

А Серафима Дмитриевна продолжала гудеть: