Старые дороги

Ставятся палатки, небольшие, для нее – на одного человека, для дана Марка тоже, остальные ночуют кто под навесом, кто рядом с костром. Сегодня дан Марк потеснится, лишних палаток у них нет, так что Леонардо будет спать с ним. И чего он так кривится? Странно даже…

Пища, приготовленная на костре, тоже не отличается изысканностью, но она горячая, сытная и вкусная. Каша с кусочками сала, хлеб, который чуточку поджарили на палочках над костром, сыр, яблоки – что еще надо?

Мужчины запивают все вином, Адриенне взяли яблочный сидр. Слабенький…

С некоторых пор девушка этот напиток разлюбила, но признаваться не собиралась. Спокойно выпила кружку и уселась у костра.

Языки пламени плясали, танцевали, завораживали…

Она даже не заметила, как с одной стороны рядом уселся Леонардо, а с другой подсел Марко. Оставлять подругу с этим столичным хлыщом?

Это Адриенна смотрит и не видит, а его мать уже предупредила, чтобы глаз не спускал! Ясно же – дрянь эвронская этот Леонардо. Такому девку испортить – что в лопух высморкаться.

Леонардо угрожающе посмотрел на Марко, но тот изобразил тупого крестьянина. А поскольку, по мнению Леонардо, крестьяне все такими и были, он и махнул рукой. И пошел в атаку.

– Мне тоже нравится смотреть на огонь.

Адриенна кивнула, не отводя взгляда от языков пламени.

– Он так красив, так прихотлив… пожалуй, есть только одно зрелище, которое способно заворожить меня еще больше.

– Да?

– Это вы, Адриенна. Вы так прекрасны, что я готов смотреть на вас часами.

Адриенна покраснела и качнула головой. Еще все придет. И способность галантно отвечать на комплименты, и умение слушать их, не краснея…

Все еще придет. Но пока ее это смущало.

– Я обыкновенная, дан.

– Нет, Адриенна. Вы самая прекрасная, самая чудесная девушка…

Марко скривился.

Вот ведь… и не возьмешь его, не отведешь, не предложишь поговорить как мужчина с мужчиной. Хотя…

Марко младше, так что кто бы и кому накостылял – еще вопрос.

Но все равно обидно!

А что он может сделать?

Хм…

Марко ухмыльнулся и незаметно отодвинулся в темноту от костра. Сейчас-сейчас…

Адриенна подбросила в костер несколько веточек. А потом ощутила, как ее пальцы попали в плен мужской ладони.

– Я готов вечность провести вот так… держа вас за руку, Адриенна. И глядя в ваши глаза, которые прекраснее и огня, и воды.

Марко отсутствовал недолго, но…

– Ау-у-у-у-у-у-у-у-у!!!

Вой, который пронесся по лесу, заставил Леонардо дернуться и заозираться по сторонам.

– Волки?!

– Наверное. – Адриенна пожала плечами. – В эту пору зверь сытый, на людей не кинется.

Леонардо это почему-то не успокоило.

– Сытый? А он об этом знает?

– Наверное… если только какой бешеный или подранок попадется…

Адриенна-то была спокойна. А вот Леонардо резко расхотелось любезничать. Он встал, вежливо попрощался и ушел в палатку. Адриенна еще посидела у костра. Пару раз вой повторился.

Девушка почему-то не боялась.

Повторился?

Да и пусть его воет. И не такое слышали… знаете, как осенью воет ветер в горах? Нет? Ну так вы много потеряли. Там и стоны, и вздохи, и вообще кошмарный ужас. Уснешь, так седым проснешься.

Ладно, надо тоже спать. Завтра вставать на рассвете…

Глава 11

Лоренцо

Дану не подобает!

Сколько ж раз Энцо слышал эти слова! Они в зубах навязли, в челюсти застряли… от них на языке ядовитый привкус был! Отец только их и знал!

Дану не подобает!

Самому запрячь-распрячь лошадь? Дану не подобает!

Почистить? Дану не подобает!

Подобрать себе одежду, а то и щеткой отряхнуть – что тут такого? Дану не подобает!

Поиграть в мяч или расшибалочку с другими мальчишками, удрать на рыбалку, просто побегать и поорать всласть? Дану не подобает!

И так продолжалось почти всю жизнь Энцо.

А потом папа умер.

Стыдно сказать, но Энцо ничего такого серьезного не почувствовал. Это его отец, Энцо его любил, но как-то так… колбасу он тоже любил. Свиную, подкопченную. И погулять вечером, и влезть куда-нибудь повыше, посидеть…

Тоже любил.

И что?

Про любовь говорят очень часто и словом этим обозначают много чего. Энцо любил отца. Но когда его не стало – не расстроился. Ему было плохо, когда отец уходил, и Энцо не знал, как бы он выдержал, если бы не Мия. Но сестра помогла, и он тоже справился.

Мию он любил гораздо сильнее. Даже не так. Не любил.

Энцо вообще мерил все происходящее не силой любви, а другими категориями.

Когда не стало отца, ему было больно, но он справился. Когда не стало матери, ему было очень-очень больно, но он опять справился.

А если не станет Мии?

Энцо подумал, что справится. Наверное. Но…

Уход близких – это как кусочки твоего мира. Ты стоишь на краю обрыва, а из-под твоих ног вылетают кусочки, катятся вниз… когда-нибудь и ты шагнешь в эту бездну.

Когда-нибудь…

Раньше или позже – от чего это зависит? Во многом еще и от того, какого размера кусок отколется от скалы. Если слишком большой, то и ты не удержишься.

Мия была…