Старые дороги

– Мама!!! – кинулась к ней дана. – Мамочка!!!

– Я умираю?

Есть пределы даже самой крепкой стали, даже самой нечеловеческой выдержке. Мия разрыдалась, уткнувшись в материнскую руку.

– Мама, мамочка, не надо…

Эданна Фьора прислушалась к себе. С усилием подняла руку, погладила дочь по волосам. Скорее даже, уронила ладонь ей на голову.

– Не надо, дочка. Ты сильнее меня, ты справишься.

Мия хлюпнула носом. Миг слабости прошел, и она пыталась взять себя в руки. Нашла когда выть.

– Мама, я не больна. И с младшими все в порядке. Они сейчас заперты вместе с Марией, но не заболели. Дядя здоров, ньора Катарина умерла.

– Скоро я с ней повидаюсь. И с твоим отцом. – Эданна Фьора улыбалась.

– Мам, – заторопилась Мия. – А если тебе моей крови дать? Вдруг да получится? Я уже несколько капель дала…

– Нет, – ответ эданны был жестким. – Запомни, этого делать нельзя.

– Почему?

– Наша кровь может дать силы. Ненадолго. Но это не панацея. Только люди в это никогда не поверят. Запомни и никогда так не делай. Ты не поможешь, ты только продлишь агонию.

– Да, мама…

– Передай малышам, что я люблю их и благословляю.

– Да. – Мия хлюпала носом, но держалась.

– Не надо плакать. Просто замени им – меня, Мия.

В кресле закряхтела крохотная Катарина.

– Кто это?

– Подобрали, – коротко объяснила Мия.

– Хорошо… пусть хоть кто-то спасется. Отец наш небесный, прими мою душу…

Эданна Фьора медленно прикрыла глаза, вздохнула…

И отошла.

Больно ей не было, страшно тоже. Все же у крови метаморфов есть и свои преимущества.

Мия разрыдалась, уже не сдерживаясь. Она могла быть сколь угодно сильной, умной, решительной, но раньше между ней и этим миром стояла ее мама. А сейчас… сейчас никого…

Пальцы сжались.

Сверкнувшие сталью когти легко прорвали простыню. И Мия окончательно потеряла над собой контроль.

На этом и горели метаморфы.

Сильное нервное потрясение, сильный удар, и…

Дан Джакомо, который тихо вошел в комнату, прислонился к дверному косяку. Ноги не держали.

У него на глазах волосы племянницы меняли цвет, от черного к белому и обратно, изменялись руки, то появлялись когти, то втягивались, то стремительно старели, то опять молодели…

Лица Мии он не видел, и это, пожалуй, к лучшему. Там тоже ничего хорошего не было. Стихийно меняющиеся черты – не самое приятное зрелище.

Кто знает, сколько бы это продолжалось, но заплакала маленькая Кати. И Мия развернулась.

И – увидела.

– Дядя?!

– Да, Мия. – Чего стоило дану Джакомо сохранить спокойный голос, знал только он сам. А так лучше и не думать. – Что с Фьорой?

– Умерла.

– Кати?

– Надо кормить.

– Я сейчас помогу тебе покормить малышку. И с мамой. А потом ты будешь должна мне кое-что объяснить.

– Хорошо, – угрюмо отозвалась Мия.

Она не знала, сколько видел дан, но подозревала, что все. И вряд ли тут удастся отговориться.

* * *

Почти три часа ушло на то, чтобы обмыть и переодеть эданну Фьору. Чтобы покормить и укачать малышку Кати. И Мия сидела в кабинете дяди.

– Я слушаю, – первым начал разговор Джакомо.

– Я… не знаю, как начать, – честно созналась Мия.

– Лучше с начала. Если в нашем роду такого не было, – дан Джакомо уже кое-что обдумал и осознал, – значит, это от твоей матери?

– Да.

– И как это называется?

– Метаморф.

Мия и сама знала не слишком много, поэтому долго дан Джакомо ее не мучил. Попросил только пару раз сменить лицо, о чем-то задумался.

– Что вы теперь сделаете? – не выдержала Мия. – Вы меня теперь выдадите священникам?

Джакомо качнул головой.

– Что ж я, сам себе враг? Или ты не знаешь, что делают с родственниками ведьм?

– Ну вы-то сами меня выдадите.

– Каленое железо мне никогда не нравилось, – сообщил дан Джакомо. – А оно наверняка будет. Мне надо подумать, Мия. Мне. Надо. Подумать.

Может, Мия и сказала бы что-то. А может, и нет. Но скрипнула дверь.

На пороге стоял Иларио, тер глаза… покрасневшие. От недосыпания? Или…

– Простите, хозяин. Как-то мне нехорошо…

Дан Джакомо взвился с места. Подхватил, поддержал, не дал сползти на пол…

Но и ему, и Мии все было ясно. Слишком хорошо знакомы им были эти признаки.

Иларио Репетто оказался одной из последних жертв чумы. И скончался через два дня после начала болезни.

Глава 8

Адриенна

– Нет.

Первое сражение с эданной состоялось сразу же после приезда.

Покои у дана и эданны смежные. По пять комнат у каждого.

Спальня – одна общая, по одной для каждого. Мало ли что? У эданны голова болит или дан напился… У дана кабинет, у эданны комната для вышивания, гостиная, она же приемная, и гардеробная.

Эданна Рианна умерла, да здравствует эданна Сусанна?

Так-то да.

Но СибЛевран принадлежит Адриенне. И пускать наглую тварь в покои матери?

В ту комнату, в которой родилась Адриенна?

В комнату, где испустила последний вздох ее мать?!

Вы в своем ли уме, даны?!

Озвучивать это все вслух Адриенна не стала. Но когда дан Марк принялся распоряжаться слугами и скомандовал отнести вещи эданны Сусанны в комнату эданны СибЛевран, высказалась громко и отчетливо:

– НЕТ!

Ненадолго, на пару секунд, все остолбенели. Потом дан Марк начал наливаться дурной кровью.

– Ты мне еще будешь указывать, соплячка?!