Старые колодцы

Протокол допроса от 17 сентября 1982 года. Время 14.20 – 18.50. Лист 156, том 2.

Ответ на поставленный вопрос: идея выпуска «Литературных тетрадей» родилась, если мне не изменяет память, коллективно, через полгода после первого Собрания Вампиловского книжного Товарищества. Разумеется, лучшую лабораторию для филологической учебы трудно придумать, и, что немаловажно, по истечении трех-четырех лет был бы виден маленький итог нашего предприятия. Наконец, ребята мечтали поставить десять, скажем, выпусков «Литературных тетрадей» на обсуждение Иркутской областной конференции «Молодость, творчество, современность» и получить объективную оценку профессиональных поэтов, прозаиков, критиков, философов, историков.

Программа «Литературных тетрадей» – сугубо эстетическая. По всем разделам альманаха предпринимается попытка исследовать природу Прекрасного. Рубрики: «Хроника культурной жизни», «Литературоведение и критика», «Философия и история», «Поэзия», «Проза» – говорят сами за себя. В предуведомлении Александра Жабрея к 1-му выпуску говорится не только о поиске исторической и поэтической истины, но и о риске начинания. Мы боялись тех ревнителей тиши и глади, кто к подобному подступаются с красным карандашом.

Выпуск «Литературных тетрадей» – дело хлопотное. Многие горели желанием лично участвовать в них и позвать способную молодежь на их страницы. Ответственным редактором альманаха согласился быть честолюбивый Игорь Арефьев. Я выступал в качестве ответственного секретаря. К ребятам были обращены конкретные просьбы по всем разделам. Итоги годовой деятельности – три выпуска, раз от разу лучше. Кроме того, были собраны и заявлены материалы на последующие номера.

Авторы статей выслушивали критику, предположения, аргументированные отказы. Шла колоссальная литературная учеба. Печатали по пять экземпляров каждого номера «Тетрадей». Исключение составляет первый выпуск, который вышел тиражом, если не ошибаюсь, в 8 экземпляров. Из первого, второго и третьего выпусков «Литературных тетрадей» можно отличить, на мой взгляд, статьи о романе Булата Окуджавы «Глоток Свободы» (автор Неля Гураевская), о повести Валентина Катаева «Уже написан Вертер» (автор Игорь Арефьев), о «Моцарте в Польском костеле (автор Юлия Пушкина), о „Сиде“ Корнеля (автор Сергей Лукиных). Со временем мы хотели обозреть многовековое эстетическое наследие, и маленькие статьи о Диогене Лаэртском, Монтене, Шекспире, большая статья о Достоевском – тому свидетельство. В планах редакции были статьи о Брехте и Сартре, об Александре Вампилове (статья пишется юным филологом). Авторов гипотетических называть не хочу по педагогическим соображениям. О поляке Ежи Ставинском хотел написать я.

Крупной удачей альманаха должно было явиться становление «Наших публикаций», в коих А. Панов намеревался познакомить читателей и Вампиловское книжное товарищество с наследием крупных русских мыслителей, исповедующих глубоко национальные идеи почвы.

Со временем «Литературные тетради» явились бы, да они уже и сейчас свидетельствуют об этом, подтверждением истинно патриотических убеждений инициаторов и авторов «Тетрадей».

Наш альманах, насколько мне известно, снискал симпатии многих читателей, но и встретил критику, доброжелательную в основном. Мы были готовы напечатать на своих страницах, и начали печатать, недоброжелательные отзывы.

Черновые материалы в основном редактировал я как литератор опытный, но я не избегал помощи добровольных помощников в этом кропотливом деле. Подготовленные к публикации материалы хранились у меня.

На вопрос, у кого находятся не изъятые в ходе следствия экземпляры альманаха, ответить не могу по этическим мотивам. И мне хочется, чтобы уцелевшее осталось «на потом» – для истинных критиков и общественности как свидетельство чистоты помыслов юношей и девушек.

Протокол допроса мною прочитан, показания с моих слов записан правильно, но не полно. Так, не приведена моя очень точная мысль в абзаце, где говорится о ревнителях тиши и глади, вслед за словами «которые к подобным начинаниям подступаются с красным карандашом» должно следовать: «настоящий протокол допроса ярчайше свидетельствует о том, что А. Жабрей оказался провидцем: “Литературные тетради” еще в стадии становления стали предметом криминального исследования». Черных

Том 2, лист 164.

Институт им. Сербского, г. Москва (после Омска) – напротив дома и окон Лена Карпинского: с 11 ноября 1982 г. по 14 декабря 1982 г. Гепатит (начался в Институте) с 18.12.82 по 7.1.83, в т. ч. в Лефортове, где тюремная врачиха констатировала, что Б.И. Черныха можно (больного!) этапировать назад в Иркутск.