Старый альбом

Вообще в кино он работал много и на протяжении всей жизни. С его музыкой вышли фильмы «Гибель «Орла», «Случай с ефрейтором Кочетковым», «Лавина с гор». Были еще документальные фильмы, киносборники военных лет. Но всегда в киномузыке у Мурадели симфоническое развитие сочетается с песенными мелодиями, с мелодиями, которые запоминаются и в те годы превращались в народные.

Вано Мурадов — именно такова настоящая фамилия композитора — со школьных лет был уверен в том, что станет сочинять музыку. Вот как он писал об этом в своей автобиографической книге «Из моей жизни»:

«В 1913 году в день окончания гимназии, мой старший брат Гиго пригласил к нам домой своих товарищей по учёбе. За дружеским столом Гиго предложил им послушать «Серенаду Дон-Жуана» Чайковского.

— И знаете, кто исполнит серенаду? — обратился он к друзьям. — Наш Ванечка.

Друзья удивлённо переглянулись. Ведь все знали, что младшему брату всего лишь пять лет. А Гиго продолжал:

— Хотя Ванечка говорит только по-грузински, он будет петь «Серенаду» на русском языке. И если в его русском произношении не всегда будет соблюдена точность, пусть дорогие слушатели будут снисходительны к юному певцу.

Гиго взял мандолину. Он превосходно играл на ней, хотя и по слуху. Когда дебют маленького певца закончился, один из гостей спросил его:

— Слушай, кем бы ты хотел стать, когда вырастешь?

— А как называется тот человек, который придумал эту песню? — спросил в ответ Вано.

— Композитор.

— Вот я и хочу быть композитором.

Все рассмеялись.

Этот эпизод, героем которого, как вы уже догадались, был я, не раз рассказывала мне моя мать»…

В 1940-ом году Вано Мурадели задумал написать оперу «Чрезвычайный комиссар» (Либретто Г. Мдивани). Первая картина была сочинена в том же году, она передавалась по радио. А дальше — война, служба в Ансамбле Военно-Морского флота в Севастополе, демобилизация в 1944-ом. В 1946-ом опера была завершена и в следующем году представлена на суд публики в Большом театре под названием «Великая дружба». Опера об установлении Советской власти на Северном Кавказе. Мурадели тогда вполне мог бы претендовать на Сталинскую премию, если бы не одно пренеприятное обстоятельство. Товарища Сталина глубоко, можно сказать, в самое сердце, ранило, что героями оперы стали два его заклятых друга — Киров и Орджоникидзе, которых он вынужден был «по-дружески» убрать. А о нем, доблестном герое, огнем и мечом устанавливавшем Советскую власть повсюду, лишь кратко упоминали. Это одна только из версий причин того, что случилось.

А случилось то, что до сих пор тревожит историков культуры Советского периода. 10 февраля 1948-го года было принято постановление ЦК ВКП (б) «О декадентских тенденциях в советской музыке». Предлогом послужило исполнение в декабре 1947-го года трех произведений, заказанных к 30-летию Октябрьской революции: «Шестой симфонии» Сергея Прокофьева, «Поэмы» Арама Хачатуряна и оперы Вано Мурадели «Великая дружба».

Мурадели обвиняли в забвении музыкальных традиций, сделавших «русскую оперу лучшей оперой в мире», а Прокофьева, Мясковского, Шостаковича и других в том, что они «снизили высокую общественную роль музыки» и потакают извращенным вкусам «эстетствующих индивидуалистов». Казалось, это финал.

Покаяние композитора не спасло бы его — все каялись, куда денешься?! Его спас талант, крестьянская сметка, интуиция — он написал песню «Москва-Пекин». Тогда ещё в самом разгаре была игра в великую дружбу с Китаем. Написал и попал в десятку — песня понравилась Главному вождю. Можно сказать, что благодаря этой песне композитор Вано Мурадели избежал репрессий. По воспоминаниям поэта Михаила Садовского, Мурадели был «почетным чекистом». «Я их уважаю, чекистов, — говорил он в беседе поэту. — Уважаю, но не всех!.. Уже после „Москва-Пекин“ я думал: всё, отпустили меня. Нет. Мне мой знакомый чекист рассказал потом, когда Сталин умер. Он на Лубянке работал, Т. была его фамилия… Он очень мои песни любил. У него стопка ордеров лежала… в столе… в ящике… на арест… стопка подписанных ордеров, понимаешь… Каждый день приносили, каждый день он отдавал часть, а мой каждый раз вниз перекладывал… Как дойдёт до него очередь — вынимал, и вниз… Рисковал, конечно, страшно… Полтора года перекладывал, пока Сталин не умер. И всё остановилось, понимаешь?»

И Мурадели жил с этой мыслью долгие годы. Когда Вано Ильич умер в 1970-ом, на его сердце врачи нашли огромный рубец от перенесенного инфаркта (ак они установили, примерно, 1948-го года) и отметили, что такую боль мог скрыть только могучий человек. Никто тогда и не подозревал об этой его болезни. А это была плата за перенесенные несправедливые унижения. Ведь Вано благодаря своему таланту из неграмотной крестьянской семьи поднялся до вершин власти. Достаточно сказать, что в 1938—39 гг. он —