Старый дом

– Совершенно верно, дорогая Хельга, – он удобно устроился в кресле, положил ноги на пуфик.

Она опять посмотрела на часы.

– Вы торопитесь?

– Да, немного. Ночное дежурство. А у вас сегодня выходной?

– Да, – кивнул головой Гордон, – как хозяин клиники я могу себе это позволить.

– Завидую… немного. Вы отдадите мне расписку?

– Браво, Хельга, браво! – он восхищенно посмотрел на женщину. Она замерла с бокалом вина в руке, с вызовом глядя на доктора.

– Как вы догадались, что я приложил…гм…руку к вашему материнству? – улыбаясь, спросил Кронбик.

– Берта на похоронах напилась и все рассказала.

– Тогда зачем устроили этот спектакль в оранжерее?

– Хотела услышать правду от вас, – она отпила из бокала. Присела на подлокотник соседнего кресла.

– Эх, дорогая Хельга, – вздохнул Гордон, – вся правда состоит в том, что это была моя идея.

– Как – ваша?!

– Я, на минуточку, врач, – он криво усмехнулся, – причем, довольно неплохой. У Маккишей шансов нет. Пока не появится лекарство от рака, вы так и будете хоронить своих детей тридцатилетними. Вам это надо?

– А разве вы не на пороге великого открытия?! – тихо спросила Хельга. – Ведь Эдвард…

– Это не ваше дело, – отрезал доктор, вставая с кресла. Она коснулась запретной темы, и он рассердился. Подошел к столу, налил себе виски, выпил.

– Босфор! – громко крикнул в тишину дома. Хельга вздрогнула от неожиданности, когда пушистая тучка запрыгнула на пуфик и гортанно заурчала.

Присев на корточки, Гордон почесал кота между ушек. Приподняв его мордочку, быстро расстегнул ошейник. Из поперечного шва вытащил бумажный листок, бросил его на колени Хельги.

– Вот ваша расписка, можете подавать на алименты, я – не против. Кстати, возьмите себе на заметку – очень надежный тайник! Я как-нибудь расскажу вам историю о спрятанных таким образом алмазах.

Он вернул ошейник на место, не отказав себе в удовольствии погладить кота по пушистой спине. Бося, вывернувшись из-под руки хозяина, спрыгнул с пуфика и, бесшумно касаясь паркета розовыми подушечками лап, величественно удрал из столовой.

Проводив любимца взглядом, Гордон уселся напротив женщины. Кресла стояли так близко друг к другу, что их колени невольно соприкасались.

Она нервно развернула бумагу.

– Мы, нижеподписавшиеся… тра-та-та… обязуемся не предъявлять каких-либо претензий материального и иного толка…тра-та-та… в отношении Гордона Кронбика, чей биоматериал был предоставлен для оплодотворения яйцеклетки Хельги Маккиш… такого-то числа и года… подпись Р.Маккиш, Х.Маккиш. Замечательно! – с явным облегчением воскликнула Хельга и, не медля ни секунды, порвала бумагу на мелкие кусочки.

– Что? Все так плохо? – тихо спросил Гордон, коснувшись пальцами подбородка женщины.

– Все так плохо… – выдохнула в ответ Хельга. Ее голубые глаза оказались в опасной близости от его лица, – совсем все плохо… мы почти нищие…

Целуя ее в теплые губы, он краем глаза заметил, как белые кусочки бумаги высыпались из ее разжатой ладони на оленью шкуру, брошенную еще зимой у камина. Словно снежинки…

Глава 16. Хельга Маккиш и Гордон Кронбик

– Гордон, что теперь будет?

– Надо подумать, – усмехнулся мужчина, с довольным видом отпивая виски. В голове – чехарда, в мошонке – пустота. Кронбик оказался на распутье. Пока ясно одно – он готов признать сына, дать ему свою фамилию, содержать и баловать. Но как быть с матерью мальчика?!

Если Хельга с Бертой решили поправить свое материальное положение за его счет, то они здорово просчитались. Он добьется, чтобы суд обязал Маккиш ежемесячно предъявлять ему детальный отчет о расходах по алиментам. Хоть он и переспал с блондинкой, но жениться на ней вовсе не собирался.

– Будем плыть по течению, а там – куда выплывем, – честно ответил Гордон, опять наполняя бокал.

– Не шути так, – женщина не приняла его ответ. Причмокивая пухлыми губами, она посасывала конфету, изящно держа ее тонким пальчиками за белую палочку. Ее обнаженное тело плавно покачивалась на водяном матрасе, нежась на шелковой простыне.

– Что-нибудь выпьешь? – взгляд мужчины задержался на женской груди, прогулялся по плоскому животу, обласкал длинные стройные ноги.

– Нет-нет, мне на работу пора, – она лениво поднялась с постели, поправила рукой растрепавшиеся волосы. – Пожалуй, приму душ. Где же мои.. ? – огляделась в поисках белья.

– Воздушные кружева в ванной, платье в гардеробной, – подсказал Гордон. Сложив на груди руки, он с интересом наблюдал за метавшейся по комнате голой женщиной.

– Хельга, ты прекрасна! – он широко улыбнулся, посылая ей воздушный поцелуй, – особенно с конфетой во рту… эй, с тобой все в порядке?

Он еле успел подхватить ее на руки. От нее пахло мятой и сандалом. Губы приоткрылись, тонкая палочка от конфеты упала на голый торс доктора. Он нахмурился. "Что за черт! Откуда у нее мой леденец?"

– Эй, Хельга, – он опустил женщину на кровать. Приподнял правое веко, потом левое, зрачки расширены, белки глаз приобрели розовый оттенок. Проверил пульс. Похлопал по щекам. Она тихонько застонала, попыталась приподняться. Но сильная слабость заставила ее упасть обратно.