Старый дом и его обитатели

Странно, еще в прошлом году ее волне устраивала отведенная специально для нее комната на втором этаже нового дома, с балкончиком. Оттуда она каждое утро могла встречать солнце, появляющееся над верхушками сосен. Тогда ей и в голову не приходило иметь свой собственный дом. Места хватало, но было скучновато: детей, ее сверстников, в деревне среди дачников, почти не было. Другое дело, когда родители приезжали сюда между съемками. Тут же налетали гости, друзья, знакомые, коллеги, родственники. Все спальные места были заняты, да еще приходилось стелить на большой застекленной веранде внизу и на верхней галерее, опоясывающий весь новый дом. В ход шли раскладушки, спальные мешки, матрасы, которые вытаскивались из старого дома. Гости, засидевшиеся за столом, упустив случай получить койко-место, отправлялись спать в свои машины. Вечера проходили весело, шумно, иногда интересно. Люська радовалась, когда приезжали родители и их друзья, но, привыкшая к тишине, взрослея, она стала больше радоваться, когда все уезжали, и она оставалась одна.

Идея перебраться в старый дом появилась не случайно. В начале лета в деревню снова приехали киношники на натурные съемки. Оказывается, отец Люськи предложил своему другу, коллеге-режиссеру, который снимал короткометражку, разместить группу на даче в целях экономии бюджетных средств. Весь новый дом, включая и комнату самой Люси, были заняты. Несколько ночей ей и бабушке пришлось спать в старом доме. Когда съемки закончились, и вся группа быстро и шумно снялась с места и уехала в город, бабушка с удовольствием вернулась к себе. А Люська, сложив постельное белье, тоже готова была двинуться за бабушкой, потом остановилась, постояла на высоком, как в сказочном тереме, крыльце, оглянулась и снова вошла в старый дом. Ей вдруг показалось, что кто-то зовет ее, просит не уходить, остаться. В этот момент она и решила, что будет жить здесь, и тут же принялась за уборку. Бабушка, склонившись над своими цветами, поднимала время от времени голову, наблюдала минуту, другую за девочкой и кричала: «Люська, не майся дурью. Все равно тебе одной не справиться, а я тебе не помощник. Там за сто лет не разгребешь хлам. Лучше бы цветами занялась, все полезнее…».

Узнав о намерении дочери переселиться в старый дом, звонили мама и папа. Они тоже были категорически против этой идеи, слегка ругали ее, не зло иронизировали, недоумевали, убеждали. Но ничего не добились. Впрочем, добились только того, что Люська укрепила свое желание иметь собственную берлогу или нору. Ей нравились эти названия звериного жилья.

Действительно, разгребать накопившийся за годы хлам пришлось долго. Кипы пожелтевших от времени газет и журналов, каких-то справочников, брошюр, папки с черновиками сценариев, книги со слипшимися страницами и другие бумажные изделия она отнесла на дальнюю поляну, где имелась огромная железная бочка для сжигания мусора.

Куртки, плащи, пальто, мало ношенные, но не модные, с благодарностью взяли соседки, у которых было много родни в окрестных деревнях. Разбросанные старые инструменты и ржавые гвозди Люська отнесла к мусорным контейнерам, около которых была свалка металлолома. За ним раз в неделю приезжали на «Газели» крепкие молодые парни черноглазые и черноволосые. Старые занавески забрала продавщица деревенского магазина. Она их постирала и повесила на отмытые окна своей лавочки, чем заслужила одобрительные отклики покупателей. Постепенно освобождаясь от вещей, дом раздвигался, становился просторным и светлым. Бабушка, не мешавшая своей внучке, но и не помогавшая ей, однажды все-таки заглянула и удивилась результату проделанной работы, даже взялась перемыть посуду и расставить ее в старинный буфет. Про него давно забыли, завалив его одеждой, ватными одеялами, прислонив матрасы и раскладушки. Освобожденный от заслонов, он открылся весь, удивляя своей мощью и красотой. Видимо, той же рукой искусного мастера – краснодеревщика были сделаны и стулья, и стол, и небольшой диван непривычной формы, канапе, как определила бабушка. Все предметы объединяла одна порода дерева, один и тоже цвет темного ореха, и резной орнамент на стенках. Он напоминал запятые, вставленные друг в друга и уменьшавшиеся к центру до совсем крохотной. Отмытые изразцы печи в углу сияли синими рисунками с теми же странными циклическими запятыми. Даже на изогнутом корпусе высоких напольных часов Люська обнаружила по бокам два знакомых рисунка, по всей видимости, врезанные позже, а не изготовленные сразу, поскольку были сделаны не слишком умело и несимметрично.

Через две недели все было готово к переселению. Люська стала перетаскивать в старый дом свои вещи: ноутбук, плеер, радиоприемник, книги, альбомы, карандаши, краски, одежду, тапочки, резиновые сапоги, кроссовки. Пришлось делать несколько ходок. Поразмыслив, она ухватила еще чашки, сахарницу, пачку печенья и электрочайник, чтобы по утрам самой заваривать себе какао. Бабушка все равно вставала намного раньше нее, и они давно завтракали отдельно.