Старый пёс

Он остановился передо мной. Я сидел, вставать пока не собирался. Он уточнил — голосом, больше похожим на лязганье:

— Вы передумали? Наша договорённость расторгнута?

— Не знаю, вам решать. Я, конечно, пёс, хоть и старый, но ошейники и намордники надевать на себя не позволяю. Что касается моих пёсьих навыков, то по следу бегу хорошо, и чутьё у меня, как все говорят, верхнее. Решайте.

Только тогда я неторопливо встал.

— Да сядьте вы, — тут же среагировал нефтяной барон. Быстро переключился; тоже профи, человек дела. — Может, я и перегнул палку… Давайте считать, что мои пожелания к расследованию, к вашемурасследованию, это просьбы. Никаких красных линий. На просьбы как пёс реагирует?

— На просьбы — с пониманием.

— Ну и прекрасно (вымученная улыбка)…

Этот бунт был мною устроен с важной целью: выяснить, насколько я им всем нужен. Оказалось, до зарезу. Расстаться со мной, уволить, дать мне пинка они были совершенно не готовы. Поняв это, я окончательно перестал понимать всё остальное. Воистину, свет клином сошёлся на мне. Но почему?!!

Впрочем, была у демарша и вторая цель. Если Сквозняков был осведомлён, о чём мы говорили с Иваном Ивановичем, то нет никаких сомнений, что до Ивана Ивановича также будет донесено каждое прозвучавшее здесь слово. И если выбирать из этих двоих персонажей, генерал казался мне гораздо опаснее любого из толстосумов первой российской десятки; да что там десятки — шестёрки! Пусть он убедится, что бывший подполковник Ушаков остаётся на правильной стороне силы.

Я сел обратно.

— Есть и третья… кхм… просьба, — сказал мне мой наниматель. — Касается она цифрового ключа от контейнера…

В этот драматический момент зазвонил телефон.

— Прошу прощения…

Он ушёл к тумбе с аппаратами и снял с одного трубку:

— Сквозняков… Что?!! Триста метров?!! Я вас закопаю, — тихо, но отчётливо произнёс финансовый воротила. — Прямо там, в парке Зарядье…

Очевидно, какая-то текучка по бизнесу. Почему-то ему позвонили по городскому телефону, а не на мобильный. Может, здесь трубки не только у меня, а у всех отбирают, без исключений? Даже, страшно предположить, у сокурсников и одноклассников?

— А ты им скажи, — чеканил, звеня металлом, Сквозняков, — если они хотя бы метр, хотя бы полметра сейчас профукают, то через год будут мне должны километр. Так и передай — ки-ло-метр!..

К расстояниям его реплики не имели ровно никакого отношения. Исключительно к деньгам, причём большим. Оказывается, метрическая система измерения денег до сих пор в ходу, подумал я с удивлением. Появилась она во времена, когда жизнью правил чёрный нал, и, выходит, благополучно дожила до электронных расчётов… Штука в том, что стандартная пачка долларов (100 купюр сотенными, то есть 10 тысяч баксов) имеет толщину ровно один сантиметр. Следовательно, один метр таких пачек равен миллиону. И когда богатая элита упоминает, к примеру, «полметра», «полтора метра» или «стометровку» — это они о деньгах.

Один километр, к слову, — миллиард зелёных.

Сквозняков закончил разговор.

— Хотели кинуть на триста метр… тьфу, заговариваюсь уже. На триста лямов, — сообщил он мне, как своему. — Ладно бы контору, а то лично меня. Ни на секунду нельзя расслабиться… Мы с вами остановились на ключе?

— Так точно.

— Чемодан нужен обязательно с цифровым ключом, иначе от него толку нет. Ваши эксперты поработали с останками первого? Вы приблизительно в курсе, что это за техника?

— Очень приблизительно. Останки почти сразу забрала служба безопасности Ойло-Союза.