Старый пёс

— Сейчас принесут.

— Это ведь не ваш кабинет, — сказал я ему. — Вашего патрона, господина Салова?

— Не мой, — легко согласился он. — Как вы догадались?

— Вы пиджак повесили не на кресло. Да и стол как-то странно избегали. Был бы у меня такой, я бы первым делом за него уселся.

Рабочий стол и вправду был незауряден. Массивный двухтумбовый, из такого же морёного дуба, что и панели на стенах. Девятнадцатый век. Реставрированный, конечно. Идеальная полировка, зелёное сукно. Чернильница, рядом с которой — абсурдный в своей несуразности «вечный двигатель» на батарейках, где шарики качаются и стукаются…

— Я и не претендую, — сказал Сквозняков, положив ногу на ногу. При этом между шёлковым носком и брюками обнажился кусочек ноги. Смешно: брюки у богача были коротки. Ещё когда он стоял, я заметил: штанины еле доходят до туфель, тогда как положено, чтоб до середины каблука. Если полностью видны туфли — это дурно, господа. Если же видна голая нога, это форменная неряшливость!

Отчего-то меня развеселил стилистический прокол столь заметного в бизнесе человека. И наконец я расслабился…

— Что, у господина Салова здесь свой кабинет? — изумился я. — Непосредственно в Кремле?

— Не совсем так. Это помещение занимает гендиректор госконцерна «Недра», наш сокурсник и друг. А заодно ближайший помощник Первого, о чём вы, уверен, осведомлены. У премьера нет в Кремле своего кабинета, а у этого человека есть. Дружественные нам «Недра» не могли отказать, когда я попросил пустить меня для конфиденциальной встречи. Так что не спешите с выводами, кто и где в этой стране хозяйничает.

Последние пару фраз он выдал явно на публику, где единственным зрителем был я.

— Но почему в этих блистательных покоях? Я, конечно, польщён… В офисе вашей компании не удобнее было? Или на худой конец — в служебной машине?

— Сенат — единственное место в городе, которое гарантированно не прослушивается. Касательно всех других мест такой гарантии дать нельзя.

— И ваш небоскрёб — не гарантия?

— И наш небоскрёб.

— Уволить начальника службы безопасности, — проворчал я.

— Может, и уволим. Это от вас зависит.

Он, конечно, драматизировал насчёт тотальной прослушки… а может, не драматизировал? Меньше суток мне хватило, чтобы понять: сегодня и вправду нет никаких гарантий. Ни в чём. Короче, настроение у меня опять испортилось, и особенно напряг последний намёк — про зависимость судьбы их шефа по безопасности от моих действий. Буквально всё кричало, и это место, и участвующие персоналии, насколько высоки ставки…

Что я, собственно, знаю про моих нынешних собеседников? Именно так, во множественном числе. Салов — председатель совета директоров АО «Феднефть», долларовый миллиардер и бывший олигарх, незримо присутствует в разговоре, как бы мой визави ни старался его затушевать. Сквозняков, красующийся передо мной, коммерческий директор той же компании, имеет прозвище Десница. То есть он — правая рука Салова. Полностью его прозвище звучит, как «Десница короля»: патрон попался с чувством юмора, шутят они так у себя на фирме. А компания, между прочим, одна из крупнейших в мире нефтяного бизнеса (вечный конкурент Ойло-Союза — тоже гиганта). По слухам, этот Сквозняков-Десница — не просто правая рука главного, а серый кардинал, который по факту рулит нефтяной империей, всегда оставаясь в тени. Наверняка тоже миллиардер. Вроде бы они учились вместе, во всяком случае, их связь уходит корнями в комсомольское прошлое. За глаза этот тандем ещё в девяностых называли «эс-эс». То бишь «СС». Хорошо согласуется с методами, которые они использовали, карабкаясь на вершину коммерческого успеха.

Красные они, блин, директора, как же! Номенклатурное дерьмо, ушедшее в беспредел, а сейчас типа остепенившееся…

— Вы от чьего имени собираетесь со мной говорить? — уточнил я. — От своего, от господина Салова или от имени всего акционерного общества?

— Осип Янкелевич уехал сразу после совещания, но считайте, что он нас слышит.

— Я так и подумал.

Принесли кофе и вазочку с печеньем. В мою чашку налили прямо при мне — из стеклянного шейкера, в котором, очевидно, напиток взболтали по просьбе чудака-гостя.

— Забыл сказать, что я пошутил, — улыбнулся я.

Бармен с выправкой офицера, не дрогнув лицом, пожелал товарищам приятного аппетита и исчез.

— Итак… — начал Сквозняков и открыл свою папку. Покопавшись, вытащил листок бумаги. — Мне тут подготовили справку…

Папка была знатная! Из буйволовой кожи, красно-коричневая, тёмная (я едва удержался, чтобы не сострить насчёт цвета), прошитая суровой нитью — ручным швом по канту. Привинчена золотая пластинка с гравировкой: имя и должность владельца. Дорогая игрушка. Всё, чем пользовались эти представители высшей расы, было дико дорого.

В том числе футляр с очками для чтения, вынутый из той же папки и небрежно брошенный рядом с печеньем. По футляру можно было оценить и стоимость очков, оставшихся внутри. Справку Сквозняков прочитал и так, без оптики.