Старый замок хочет поиграть

– Или мы чего-то не знаем, – Леа нахмурилась. – Возможно, есть от кого защищаться. Нечисть или нежить, к примеру. Какая-нибудь местная. Которая не возьмет крепость штурмом, но может перебраться через забор и воспользоваться большими окнами, какие непременно будут во дворце. Однако это не повод отказываться от парка.

Оный кстати располагался справа от основной дороги и выглядел больше похожим на сад. Никаких тебе статуй или беседок. Узкие дорожки, устланные каким-то мелким пористым красноватым камнем, простые деревянные лавочки и много-много плодовых деревьев.

– Кстати, да. Когда мы сюда ехали, почувствовали что-то этакое, – Шарли покрутила рукой в воздухе. – Может, и воображение, но возницы гнали коней на износ.

– Но при этом в замке не остались, – вставила Леа.

– Может, остались рядом. Там, где живут некоторые слуги. Кстати, вот она.

Все трое уставились на старую яблоню, пытаясь найти известные признаки. Шарлотта, разумеется, просто узнала вид – по форме листьев, плодов и прочее, а вот Леа с Сандором принялись искать на стволе характерные пятна, которые при должном воображении складывались в княжеский герб. Нашли.

Именно такие деревья окружали Яблоневый Храм, в котором князья подтверждали чистоту своей крови и право на Летний трон. Найденное дерево выглядело старым, но явно принадлежало к числу тех, что не перестают плодоносить никогда. Толстый ствол на высоте в половину человеческого роста разделялся на несколько тонких. На один из них Шарли уверенно положила руку. Сандор, сам предложивший эту идею, вдруг заколебался, но потом тряхнул головой и тоже прижал ладонь к коре дерева. Та оказалась шероховатой и немного теплой. Леа сцепила руки сзади и смущенно улыбнулась.

– Князей Лета в роду не было, – со смущенным смешком пояснила она.

Ее спутники просто кивнули и поглядели друг на друга. Этот вид яблонь назывался Княжеским. По легенде именно около такой красавицы боги вручили власть первому правителю над Летними землями. Якобы с тех пор и появилась на ее стволе отметка в виде его герба. Так же этот сорт отличался удивительной особенностью: ни один маг, чародей или ведьма не могли заставить его расти быстрее, чем заложено природой.

Сандор, стараясь прогнать из головы внезапно возникшие сомнения, покрепче сжал пальцы на стволе и четко произнес:

– Зову живых.

– Зову мертвых, – тут же подхватила Шарли, не отрывая ладони от шершавой коры.

– Весь свой род, сколько его есть.

– Весь свой род, сколько его будет.

– Клянусь кровью князей рода моего, – юноша вдохнул поглубже, – я – Александр Чард, сын Гиозо Чарда и Ксиллы Чард, урожденной Толнай.

Во время этого ритуала назывались только настоящие имена, никаких титулов. Какое-то время ничего не происходило, отчего занервничали все трое. И так же втроем ощутили изменение. Походило оно на толчок крови в висках, от которого внутри что-то задрожало, полыхнуло, как от глотка крепкого алкоголя. Кора под рукой Сандора сдвинулась, и рядом с его ладонью появился росток еще одной веточки. Она тянулась, тянулась, крепла, выросла до длины в локоть и обзавелась кокетливым цветочком.

Виконтесса уважительно кивнула юноше и, глубоко вдохнув, произнесла:

– Клянусь кровью князей рода моего, я – Шарлотта Имре-Натьярская, дочь Золтана Имре-Натьярского и Эвайны Имре-Натьярской, урожденной Лантос.

В этот раз яблоня не стала делать драматических пауз и вырастила веточку почти сразу, украсив цветком и ее.

Да, никакой маг или ведьма не мог заставить княжескую яблоню изменить ход своего роста, но любой человек, в жилах которого текла кровь князей, мог это сделать. Если не врал. Дерево отзывалось в ответ на важные вопросы или клятвы и не реагировало, если произнесли ложь. Ни магией, ни наукой это действие никак не подтверждалось. И в суде подобное доказательство не приняли бы. Однако старая знать верила в этот ритуал. О нем рассказывали только своим – родне и вассалам с древней кровью. Леа узнала о нем от матери, та – от своих родителей. А вот барон Орманди мог и не ведать о подобном «дикарстве».

Признаться, Шарли оказалась немного уязвлена тем, что их с Сандором веточки выросли практически идентичными, а значит, степень близости к князьям Лета была примерно одинаковой. А ведь в родословной Имре-Натьярских насчитывалось восемь князей и княжон! И это только официально. Получается, Чарды столь же часто роднились с правящей семьей. Но точно не в последнюю пару веков, иначе она бы запомнила. Учили же! Девушка потянулась, сорвала яблоко и, по-простому обтерев его о платье, откусила. Сандор только усмехнулся, сорвал два плода и один из них – покраснее и посимпатичнее – протянул Леа. Считалось, что собирать урожай прямо с веток тоже могли только люди с княжеской кровью. Для остальных – паданцы. Обе девушки оценили жест.

– Если мы выяснили, кто есть кто, то давайте разберем и остальное, – предложила Шарли.

– Я не доказала, – просто сказала Леа, но ее подруга только отмахнулась.

– Итак, рассказывайте, – Шарлотта показательно огляделась. Здесь, посреди сада, никто подслушать не мог, все на виду.