Стать человеком

— Кажется, я забыл там две учебные гранаты. Сбегайте туда и принесите их.

Куст орешника находился примерно в восьмистах метрах от оврага. Ребята загоготали от удовольствия: уж больно им понравился этот трюк Бегьеша. Не смеялся только Анти Штольц. Негромко, но зато с какой-то особой горечью он выругался.

 

Бегьеш пошевелился. Шаркая, он подошел ближе:

— Я, кажется, вам вопрос задал... — Он бросил сигарету и растер ее ногой, потом обошел умывальник и приблизился к остывшей печке. — Не желаете отвечать?

— Не поехал, и все.

— Не считайте меня дураком. Я вижу, что вы здесь. Я вас спрашиваю: почему вы не поехали домой?

— Не захотел, потому и не поехал.

— Ай, ай, Варьяш, вы все еще не усвоили: не «потому», а «докладываю, товарищ младший сержант». Ясно? «Докладываю» и так далее. Не сегодня завтра станете старослужащим солдатом, а до сих пор не усвоили устав.

Эндре с силой сжал в руке полотенце — он держал его так, будто это была плетка, и думал: «Что это он, издевается надо мной?..»

Как антенна радара принимает отраженные электрические волны, так и Бегьеш почувствовал струившуюся на него из глаз парня неприязнь. Не ускользнуло от его внимания и то, как судорожно сжимал солдат полотенце в руках. «Хоть бы он меня ударил, — подумал младший сержант. — Тогда бы я, защищаясь, разбил эту грустную благородную физиономию. Но этот не ударит, он трус, избалованный папенькин сынок...»

Лицо младшего сержанта озарила едва заметная улыбка.

— Ну? Изволите упрямиться? Я тут ни при чем, этого требует воинский устав. Сожалею, уважаемый рядовой Варьяш, но соблюдение положений устава обязательно и для папенькиных сынков.

Эндре охватило чувство горечи. «Все-таки лучше было бы уехать домой, — начал мысленно рассуждать он. — Этот Бегьеш решил меня унизить. Но по какому праву? Я же его не задевал. По какому праву? По праву двух маленьких звездочек на погонах. Теперь он будет мучить меня до тех пор, пока я не сравняюсь с ним, не усвою его образ жизни, его точку зрения. Это единственный путь к спокойной жизни. Если же я не смогу приспособиться, то буду мучиться И страдать. По-видимому, существует несколько различных ступеней страданий и унижений, и я, вероятно, нахожусь сейчас лишь на первой. Сколько же их, этих ступеней, осталось пройти? Но я не поддамся. Унизить можно того, кто. позволяет делать это с собой. Я же не позволю...»

Злость немного; улеглась, и Эндре охватило, холодное безразличие.

— Бегьеш, — произнес он тихо, — не играй со мной.

— Смотрите-ка, мы уже на «ты»?

— Давай лучше не трогать друг друга, иначе потом оба пожалеем.

— Угрожаете? За это полагается военный трибунал.

— Да. Но только ты не будешь присутствовать на нем. Попробуй докажи, что я тебе угрожал.

— Помойте полы, а этот разговор мы продолжим в другой раз. — Младший сержант повернулся и вышел из умывальника.

Когда он снова возвратился, Эндре мытье полов уже закончил. Делая вид, будто не замечает младшего сержанта, он прополоскал тряпку, поставил на место ведро, вымыл руки и молча вышел в коридор. Ему было жарко, а дежурный по роте зябко притопывал ногами. Эндре махнул ему рукой и медленно направился в спальное помещение. Он проходил мимо ротной канцелярии, когда услышал, как позади открылась входная дверь.

— Дневальный! Где дневальный?

Дежурный что-то ответил, на что Мартша — а это был он — сказал:

— Позовите Варьяша.

Эндре, не ожидая, пока дежурный окликнет его, повернулся. Небольшого роста, черноволосый старшина сразу узнал его, так что не потребовалось даже представляться.

— Немедленно оденьтесь и идите в партком полка, да поторапливайтесь!

На улице шел такой густой снег, что, пока Эндре добрался до штаба полка, его плечи и шапка покрылись слоем снега в палец толщиной. На стоянке автомашин он заметил знакомый «мерседес», и ему сразу стало до того неприятно, что захотелось повернуться и уйти. Но он не мог этого сделать, потому что тут, в военном городке, он должен выполнять волю других.

Перед входом в здание Эндре стряхнул с себя снег и выбил о колено шапку. Отдав честь знамени полка, он взбежал на второй этаж, постучался и вошел в комнату. Секретарь партийного бюро полка майор Арпад Бакош разговаривал с его младшей сестрой Жокой и незнакомым молодым подполковником. Эндре по-уставному доложил о своем прибытии.

Бакош пожал ему руку и радостно воскликнул:

— А, вот и наш воин!

Молодой подполковник тоже поздоровался с Эндре за руку и осмотрел его. Жока, улыбаясь, ждала, когда очередь дойдет до нее. Майор задал солдату несколько обычных в таких случаях вопросов: как он себя чувствует? здоров ли? есть ли жалобы? почему не попросился на праздники в отпуск или увольнение? Эндре машинально отвечал.

Затем, обращаясь к молодому подполковнику, Бакош предложил:

— Ну, друг, давайте оставим их одних, Через час мы вернемся. Хорошо? — спросил он у девушки.

Жока согласно кивнула и терпеливо дождалась, пока за офицерами захлопнулась дверь. Потом она подошла к брату и, чуть жеманясь, поцеловала его:

— Ну, негодник, почему ничего не писал?