Стать настоящим (СИ)

  Когда огорошенный известием о трупе Марка Раздольского начальник вызвал всех оперов к себе в кабинет, Валера был возле пребывавшего в коме Ладмирова Ивана Григорьевича. Последнее время он несколько раз навещал старика, следя за его состоянием. А оно с каждым днём ухудшалось, отчего Валере было не по себе. Не только из-за того, что не узнает про 'лунатика' и что означают очевидно связанные с сомнамбулизмом собственные следы возле старого дома - это было, конечно, неприятно, однако гораздо сильнее беспокоило, что, скорее всего, старик приходил к нему за помощью. Возможно, Ладмиров маскировался и ехал через весь город, исключительно чтобы встретиться именно с ним, наверное, Иван Григорьевич знал, что надо делать, но, разминувшись всего на несколько часов, так помощи и не получил! И теперь медленно умирал, и что с этим делать, Валера, несмотря на острое чувство собственной причастности, понятия не имел. Он постоянно пытал на эту тему спецов, но те тоже ничего толком не знали: учитывая, что никакая современная техника рядом с Иваном Григорьевичем не работала, определить, какие процессы происходят в его странно засеребрившемся, изменённом организме, не получалось.

  Расстроенный, Валера отправился к начальству, и там ему на голову свалилась новость, что ушедшего из-под колпака ОКОПа красноглаза теперь вообще непонятно как и где искать. Разузнав, что тело обнаружил гулявший с собакой пенсионер, напарники съездили к нему и подробно расспросили, но не услышали ничего интересного - тело просто лежало на траве под деревом и всё. Осмотр этого места тоже никаких зацепок не дал, и хотя ночью под прикрытием товарищей, следивших, чтобы никто не увидел, чем они в лесопарке занимаются, Валера с Кирой перекинулись, чтобы попытаться взять след иномирца, они только напрасно потеряли силы и время. Марк явно заглянул сюда ненадолго, и с тех прошли уже почти сутки. Хотели сначала взять на это место Кузова, ибо он иномирье чуял куда как лучше людей, но тот вдруг заартачился, заявив, что очень плохо себя чувствует и, если в волка перекинется, за себя не отвечает. В глазах его при этом метался страх, но в то же время было заметно, что внутри кипит плохо срытая злоба, и Арбоканов, от греха подальше, приказал оставить Кузова в 'зоосаде'.

  В общем, день и ужасно долгий вечер выдались, как это часто случалось в последнее время, тяжёлыми и безрадостными. Несмотря на усталость, Валера долго ворочался на кровати, не в силах уснуть из-за обилия теснившихся в голове мыслей: всё думал, как разобраться с красноглазами, помочь Ивану Григорьевичу и закрыть проход в иномирье, но так ничего и не придумал - дело казалось безнадёжным...

  Однако утром всё изменилось.

  В шесть часов Валера резко проснулся с ощущением сильного толчка в живот, но не успел ничего сообразить, как его вдруг подбросило на кровати. Взмахнув руками, Валера внезапно осознал, что перекидывается! Комната была тесной для огромных - размахом больше шести метров - крыльев, и они ударили в стены, не имея возможности полностью раскрыться. С полки посыпались книги, а с другой стороны упало фото в рамке, и тут же вниз полетело несколько сломанных перьев, Чёрный ястреб вскрикнул, складывая крылья и прижимая их к ставшему маленьким, как у пятилетнего ребёнка, телу. С громким стуком когтей он приземлился на паркет и услышал звонок в дверь.

  Чёрт возьми, да что же это такое происходит?! Валера пытался трансформироваться обратно в человека, но что-то мешало, тянуло к себе и не давало... и оно находилось за дверью! По-птичьи перебирая лапами, он проскакал в прихожую.

  Тот, кто стоял снаружи, видно, почувствовал, а может, просто услышал приближение хозяина к двери, и громко сказал, вполне человеческим голосом:

   - Открой, очень надо поговорить! Это касается моего друга!.. Пожалуйста!

  Приоткрывая крылья так, чтобы не зашибить их о стены, Чёрный ястреб полуподлетел-полуподпрыгнул к дверному глазку: напротив стоял с виду обычный незнакомый парень, но, обращённый в птицу, Валера воскрешал в себе, как любил выражаться научник Сергей, особую, заработанную ещё в бытность выдрами, чуйку на иномирье. И потому был уверен: перед ним - оборотень. Причём не красноглаз, как Раздольский, и не волк, как Кузов, ибо ни тот, ни другой никогда не провоцировали превращение Валеры в птицу, такое случалось у них с Кирой всего раз, когда Серый привёл их к сущностям, повинным в смерти кошек-'сухофруктов'.

  И вот одна из тех сущностей находилась сейчас у входа в квартиру и смотрела на дверь так, словно её вовсе не существовало, и она отлично видела хозяина. Это был тот самый иномирец, кого он сбил с напарницы - тот вывернулся тогда и исчез, а измотанная схваткой Лунная рысь никак не могла перекинуться обратно в человека, и Валера помог ей преодолеть неприятное состояние. А теперь то же самое чувствовал Чёрный ястреб, безуспешно желая снова стать самим собой, но рядом не было никого, кто мог бы ему помочь.