Стать настоящим (СИ)

  Вскоре он задремал и увидел во сне Маню - она была взволнована и хотела объяснить ему что-то, но голос заглушил внезапно поднявшийся ветер. Он быстро нарастал и грозился превратиться в ураган. Иван Григорьевич успел сделать всего несколько шагов к Мане, прежде чем его оторвало от земли и понесло в огромную воронку смерча. Вздрогнув, старик проснулся и обнаружил себя завалившимся на бок, прямо на грязный пол в чужом подъезде, точно он - бомж, но самое ужасное заключалось в том, что чудо-шар выпал из-за пазухи и откатился на несколько шагов. Размотав тряпицу, он так сверкал внутренним светом, что непременно привлёк бы внимание любого жителя, выйди тот из своей квартиры. 'Так вот что пыталась сказать мне Маня, - сообразил Иван Григорьевич, хватая чудо-шар. - Что я, идиот, подарок её потерял! Господи, какое счастье, что никто в это время не появился на лестнице и его не украл! Ох, прости меня, Манечка, дурня старого, не уследил! - больше такого не повторится...' Ивану Григорьевичу вдруг показалось, что свет внутри шара приобрёл красный оттенок, будто туда затекла кровь, но он решил, что разберётся с этим позже, в более спокойной обстановке и, быстро завернув драгоценный подарок, убрал его за пазуху.

  Потом старик поднялся, тщательно отряхнул пальто и стал спускаться по лестнице. В теле ощущалась неприятная слабость, чудо-шар будто нагрелся и давил на грудь. Механические наручные часы показывали четыре утра, и Иван Григорьевич медленно потопал к метро.

  В поезде у него сильно шумело в ушах, колотилось сердце и, видимо, подскочило давление, поэтому он не мог ни о чём думать, кроме как следить, чтобы не пропустить свою станцию.

  Выйдя на улицу, старик, едва переставляя ноги, кое-как дотащился до дома. Скинув ботинки, он с трудом добрался до кровати и прямо так, не раздеваясь, упал, придавив телом чудо-шар. Сознание погасло, будто выключенная лампочка.

  В подъезде лунатика Иван Григорьевич думал, что отоспится и уже завтра вернётся в старый дом, но планы не сбылись: ни завтра, ни на следующий день старик из квартиры так не вышел.

* * *

  - А что Крюков? - осведомился полковник Арбоканов, когда Кира доложила о происшествии во время плановых исследований в 'зоосаде'.

  - Он тоже чувствует нечто странное - в теле будто воробьи завелись.

  - Воробьи? - без особого удивления переспросил полковник.

  - Так он сказал, - пожала плечами Кира.

  - Ну, а у тебя, Косулина, - без тени улыбки поинтересовался Арбоканов, - кто в теле завёлся?

  - Не знаю, Пал Михалыч... меня, скорее, просто распирает, словно Дус снова вселился.

  - А с чего ты взяла, что это - не результат работы научников?

  - У Валеры плановое исследование только завтра, а 'воробьёв' он чувствует уже сейчас. Да и вообще... больно уж это неожиданно: почти два года ничего не получалось, и вдруг - прорыв. Да какой! - я ведь чуть перевёртыш не получила, Пал Михалыч, как такое возможно?!

  - Перевёртыш... - протянул Арбоканов, беря со стола телефон.

  Гаркнув в трубку: 'Крюков, зайди!', он встал и принялся ходить по кабинету, размышляя о чём-то своём. Кира молча ждала.

  На новом месте, в одном из отделений ФСБ, он, как и раньше, был её начальником, чему подчинённая не уставала радоваться, как и тому, что Валера продолжает служить вместе с ней. За героическое проникновение 'на ту сторону', где они сумели закрыть канал, их наградили и повысили в званиях. Из лейтенанта Косулина сразу стала капитаном, и Крюков - тоже. А друг для друга они по-прежнему были Коса и Бластер, только работали теперь в другой конторе: одном из оперативных отделов ФСБ под командованием Арбоканова, который так и остался полковником, да ещё и взыскание получил, и должность на ступеньку ниже, чем была в Отделе контроля особых посещений. По мнению высшего руководства, начальство ОКОПа проявило халатность и недальновидность, доведя ситуацию с вторжением иномирья до того, что иного выхода, кроме как отправить оперативников практически на смерть, не осталось. Кира считала это обвинение несправедливым, уж она-то знала, как предан делу был Аркан - так звали его за глаза подчинённые - и спроси её, стала бы доказывать, что не проявлял он никакой халатности, а просто попал в неудачное стечение обстоятельств, да вот только спрашивать никто не собирался...

  Дверь в кабинет открылась, и на пороге возник Валера:

  - Вызывали, товарищ полковник?

  - Заходи, Крюков! Садитесь оба, - Арбоканов указал на стулья возле своего стола. - Для начала ты, Крюков, скажи, что думаешь насчёт своих... м-м-м... 'воробьёв' в теле?

  Валера быстро глянул на Киру: она взгляда не отвела, лишь пожала плечами, и ответил кратко и просто:

  - Думаю, канал снова открыт.

  - Чёрт! - вырвалось у напарницы. Мысли о канале, конечно, приходили к ней в голову, но она сама ещё не решалась в это поверить, а уж чтоб вот так прямо - бац! - и с места в карьер огорошить начальство, это умел только Бластер.

  - А плановые испытания в 'зоосаде'? - спросил Арбоканов, буравя подчинённого тем самым взглядом, за который в своё время и получил прозвище Аркан.