Стать настоящим (СИ)

  Тогда он оделся, спрятал шар за пазуху, и бодро зашагал по улице, наслаждаясь давно забытой полной свободой в движениях. Моросил дождь, на лицо и руки вуалью ложилась прохладная влага, остужая разгорячённую кожу, ходьба придавала мыслям ритм, и они стали успокаиваться, потихоньку приходя в порядок и выстраиваясь в логические цепочки.

  К тому моменту, как Иван Григорьевич дошёл до метро, он понял, что внутри Маниного чудо-шара заперт вход туда, где они могут встретиться - а иначе зачем бы она стала передавать ему этот подарок? Лучезарный туннель - это, видимо, и есть тот самый коридор к свету, который, по многочисленным свидетельствам, видят умирающие, прежде чем покинуть земной мир... Но как ему воспользоваться подарком? - думал старик, заходя в распахнувшиеся перед ним двери подземного поезда. Садиться на сидение не хотелось, и он встал, держась за поручень и мерно качаясь в такт почти пустому составу, что вёз его в центр Москвы.

  Доехав до нужной станции и выйдя в город, Иван Григорьевич ещё не знал, что нужно сделать, чтобы перед ним открылся проход, однако факт, что Манин чудо-шар вылечил ему ноги, недвусмысленно указывал на то, что ему придётся много ходить пешком. И начать следовало со старого дома, ибо где ж ещё, как не там, где всё пропитано их с Маней жизнью, любовью, стремлениями и воспоминаниями, можно отыскать подсказку? Не зря же шар нашёлся именно в их бывшей комнате! И дом этот старый столько времени не трогают тоже не просто так, а по замыслу Высших сил. Потому что место это - особенное.

  Так размышлял старик, направляясь хорошо знакомым маршрутом по ведущей к дому улочке, как вдруг заметил впереди человека. Шёл он не быстро и как-то странно, глядя прямо перед собой и будто преодолевая сопротивление слишком густого воздуха. Иван Григорьевич догнал его и, поравнявшись, пошёл рядом, на что парень не обратил никакого внимания. На вид ему было не больше тридцати - совсем юнец, с точки зрения старикана, которому скоро стукнет восемьдесят. Голову молодой человек держал всё так же прямо - глаза открыты, волосы и кожа мокры от падавшей сверху мороси. Лунатик? - изумился Иван Григорьевич и стал припоминать всё известное ему о сомнамбулах, но в памяти всплыло лишь то, что их вроде бы нельзя резко будить, поэтому глупый порыв схватить юношу за плечо и, извинившись, спросить, не нужна ли ему помощь, прошёл.

  Забежав чуть вперёд, старик заглянул молодому человеку прямо в лицо, но тот не отреагировал, в то время как ноги его, будто сами собой свернули на узкую асфальтовую дорожку, которая упиралась прямо в подъезд, где раньше жил Иван Григорьевич. Явно пребывая во сне или ещё каком-то изменённом состоянии сознания, парень, тем не менее, вполне целенаправленно шагал к старому дому, и никакая помощь ему нужна не была.

  Старик приотстал от диковинного попутчика и стал на дорожке в растерянности. Глубокой ночью, под дождём, они оба, стар и млад, одинокий дед и юноша-лунатик, шли в одно и то же место - как это удивительно и невероятно! Нет, таких совпадений не бывает, понял Иван Григорьевич, совершенно не представляя себе, что ему теперь делать. Парень тем временем сошёл с асфальта на голую мокрую землю - старик вспомнил, как на этом месте давным-давно росли цветы. Снег в Москве уже растаял, но трава на бывшей клумбе ещё не пробилась и лунатик, чавкая кроссовками прямо по грязи, раскинул в стороны руки и начал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Иван Григорьевич заворожено наблюдал за этим странным танцем, пока не услышал карканье и хлопанье крыльев: откуда-то, видимо из большого сквера неподалёку, летела целая стая ворон, направляясь прямо сюда, к старому дому. Приблизившись, птицы чёрным вихрем закружились над парнем, с каждой секундой ускоряя темп и нагоняя ветер. Юноша воздел руки вверх, и тогда крылатый вихрь спустился вниз и разлохматился, скрыв парня в своём вращении. Что происходило там, внутри птичьего кокона, Иван Григорьевич не видел, только слышал отчаянное карканье и как завывает вокруг ветер, бросаясь каплями дождя и мокрыми перьями.

  Один из порывов ударил прямо в лицо, старик зажмурился, смаргивая слёзы, а когда открыл глаза, все вороны, кроме одной, уже снова поднялись вверх. Та, что осталась, была очень крупной, красивой, с большими блестящими чёрными глазами и ровными перьями, отливавшими серебром в слабом свете разгонявших дождь фонарей. Парень держал её перед собой, и птица сидела на удивление смирно, казалось, глядя ему прямо в глаза. Губы молодого человека шевелились, но Иван Григорьевич ничего не слышал, чего нельзя сказать о вороне - она явно внимала указаниям, временами склоняя голову то на один бок, то на другой. Длилось всё это не больше пары минут, а потом птица каркнула и, сорвавшись с ладоней парня, полетела к старому дому, где скрылась, нырнув в выбитое окно на последнем этаже.